Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»
Шрифт:
— Мне не нужны ваши подарки, — с каменным лицом проговорила девушка. — Я ничего для вас не сделала. Я взаправду вас видела. — В ее больших серых глазах появился испуг. Киркпатрик наклонился к ней, его волнистые каштановые волосы почти соприкасались с ее светлой головкой.
— О, конечно, — вкрадчиво сказал он, — вы видели меня, но дело в том, что…
— Все, проехали, — резко прервала его девушка. — Они не собираются больше беспокоить меня.
— Вы даже не хотите взглянуть, что в коробке?
Она отвернулась от Киркпатрика, ее головка была похожа на весенний цветок, поддерживаемый гибким стеблем. Киркпатрик развернул красно-золотистую
— Отдайте их своей жене, — сказала девушка. Она поднесла руки к вороту своего свитера, и что-то серебристое блеснуло в ее тонких пальцах. — Мне это не нужно. У меня есть настоящие драгоценности.
Киркпатрик сжал губы, сунул ожерелье в один карман, скомканную бумагу — в другой и вышел, с треском захлопнув дверь. Мартин тут же подошел к девушке с открыткой в руке.
Девушка прочитала надпись.
— Моя дорогая бабуся? — спросила она насмешливо, и, как показалось Мартину, посмотрела на его начинающие седеть волосы. — Вы уверены, что вам нужна именно эта?
Мартин кивнул и заплатил девять пенсов. Девушка провожала его взглядом, и, обернувшись, он увидел, что она улыбается. На посту Мартин встретился с Верденом.
— Что это у вас? — спросил инспектор с тем же насмешливым выражением, какое было на лице девушки. Дрейтон, неохотно подумал он, действовал бы изящнее. Берден рассматривал каменистое русло реки и отражение арки моста на коричневато-желтой поверхности воды, пока Мартин пересказывал ему услышанное.
— Предложил ей ожерелье, — сказал Мартин. — Типичная для красно-золотистой оберточной бумаги продукция.
— Интересно, — задумчиво проговорил Берден, — а что, если он постоянный и давнишний покупатель магазина «Драгоценности на радость», что, если он купил зажигалку много лет назад еще при Скетчерде…
— И недавно сделал надпись с посвящением погибшей?
— Почему бы нет? — Берден смотрел, как Киркпатрик сидит за рулем своего автомобиля. Неожиданно тот вышел из машины и направился в бар «Оливковой Ветви и Голубки». — Ну вот, наш подследственный, — Берден обращался к Мартину, — пошел залить горе. А вдруг, когда он там понаберется мужества, заявится к старшему инспектору и подарит свои стекляшки ему? Он определенно не расположен дарить их собственной жене.
Туман начал таять, и на солнце стало по-настоящему тепло. Берден снял дождевик и повесил на руку. Ему оставалось проверить последнее место, где могли продать подобную зажигалку, провести последнюю акцию поиска улик и, если и она не принесет результатов, присоединиться к Вексфорду за ленчем в «Карусели». Но не безнадежное ли это мероприятие? Вероятность успеха ничтожна. Не лучше ли сейчас выпить чашечку чая, потом пойти прямо в «Карусель»? Он вспомнил про крохотное кафе в ста ярдах от моста, где подают хороший крепкий чай и кондитерские изделия в любое время дня. По тропинке между коттеджами он вышел на Кингсбрук-роуд. Кафе сразу за поворотом, в одном из домов конца восемнадцатого — начала девятнадцатого века.
Как ни странно, в этой части города, даже на высоких местах, лежал густой туман насыщенного охристо-желтого цвета. Берден миновал большие дома и остановился на вершине невысокого холма.
Сквозь тучи пыли, а вовсе не тумана, как теперь стало ясно, он увидел рекламный щит подрядной фирмы: «Догерти за уничтожение старья. То, что прошло, должно исчезнуть!» Там, где стоял квартал, в одном из домов которого располагалось кафе, теперь была груда развалин, состоявшая из разбитых стен, крыш, перекрытий. Среди этого хлама на месте элегантных каменных домов торчал деревянный барак, на пороге которого трое рабочих жевали сандвичи.
Берден пожал плечами и пошел прочь. Шаг за шагом старый город уходил в небытие. Красота и изящество не обеспечивали современных удобств. На месте старинных домов вырастали великолепные новые здания наподобие полицейского участка. Новым зданиям требовались новые канализация, электропроводка, подъездные пути, ради всего этого можно было не жалеть и старых деревьев. Новые магазины вытесняли старые, искусственные бриллианты и божества в позолоте заменили лучший между Лондоном и Брайтоном ювелирный магазин… Он вспомнил о том, что еще оставалось сделать. Что толку тратить время, оплакивая прошлое. Если уж он упустил чай, вовсе незачем опаздывать на ленч. Но сперва все-таки работа.
Мистер Скетчерд напомнил Вердену очень старого и очень доброжелательного попугая. Большой изогнутый нос нависал над мягким, приветливо улыбающимся ртом; ярко-желтый жилет и обвисшие, из шерсти с начесом лохматые брюки походили на птичье оперение. Комнаты над магазином могли служить насестом или гнездом — так высоко они располагались и так много было в них воздуха. В окна заглядывали зеленеющие верхушки деревьев.
Вердена провели в гостиную. Мебель сохранилась там с восьмидесятых годов прошлого века. Но вместо тускло-коричневого и красного цветов, обычных для девятнадцатого века, здесь господствовали переливчатый зеленый, красновато-коричневый и голубой плюш и бархат. Люстра, свешивавшаяся с потолка, сверкала в лучах солнца, словно кто-то швырнул пригоршню алмазов и они повисли в воздухе. Толстые подушки с золотистой бахромой были обтянуты блестящим переливчатым зеленым шелком. Коуторны с ума бы сошли от зависти, подумал Берден, опускаясь в обитое парчой кресло с подголовником.
— В это время я, как правило, выпиваю стаканчик мадеры с сухим печеньем, — сказал мистер Скетчерд. — Вы не откажетесь оказать мне честь и присоединиться к скромной трапезе?
Мадера с печеньем — необычное сочетание, стоит попробовать. К тому же он все еще жалел о невыпитой чашке чая. Его лишили чашки чая, а город — красоты.
— С удовольствием. Вы очень любезны, — ответил Берден.
Одобрительная улыбка показала Вердену, что он не ошибся, приняв приглашение.
— Это цвет граната, — наставительно изрек старый ювелир, внося вино на подносе в японском стиле, — не рубиновый. У рубина совсем другой цвет. Что вы принесли показать мне?
— Вот эту вещицу.
Рука, принявшая зажигалку, казалась серой и когтистой, но под ногтями была идеальная чистота.
— Могли ее продать где-то здесь? Или такие вещи привозили только из Лондона?
Мистер Скетчерд не слушал Вердена. Он подошел к окну и теперь, кивая головой, рассматривал зажигалку в лупу, которая только и могла помочь слабому зрению старика.
— «Les grappes de та vigne», — сказал он наконец. Берден весь подобрался. — Таково название узора. «Моих виноградников гроздья» — Бодлер, конечно. Возможно, вы не знакомы со стихотворением. Оно очень подходит для подарка даме сердца. — Он улыбнулся и с тихим удовольствием перевернул зажигалку. — А это и был такой подарок, — проговорил он, прочитав надпись. — Очень милая надпись.