Волкодлак
Шрифт:
Поняв, что добыча добровольно в сети не пойдёт, да и оказалась крупнее, нежели они полагали, русалки остановились, зашушукались, покосились на воду. Но колдун не собирался позволить им сгинуть в глубине.
– Куда же вы, девочки? А поболтать? Например, о рыбаках…
– Мы ничего не знаем. Никого не трогали, никого не видели.
Русалки поспешили укрыться в реке, но одну из них Рошу удалось заарканить.
Поскользнувшись и едва не угодив в стремнину, колдун подобрался к добыче. Русалка трепыхалась, как рыба, щедро осыпая Роша водяными брызгами. Теперь
Спасшиеся бегством русалки не пожелали бросить товарку не произвол судьбы и попытались утащить колдуна в воду. Им это практически удалось: вынырнув, ухватили в четыре руки за ноги и дёрнули. Рош потерял равновесие и съехал в воду. Даже хлебнул немного, но ко дну не пошёл, испортил русалкам удовольствие.
– Колдун!
– истерично завопили речные девы и поспешили нырнуть, чтобы не попасть уже в чужие сети.
Ловить их Рош не стал: понимал, что не сумеет. Убить можно, но пока не следует: может статься, что в истории с рыбаками не было дурного умысла, либо они сами спровоцировали русалок. Вот расспросит пойманную рыбку, узнает.
Пойманная русалка, пока колдун боролся с её подругами и выбирался на берег, уже практически доползла до кромки воды, но сбежать ей Рош не позволил.
Странная кожа у русалок: гладкая, будто атлас, но холодная. А чешуя действительно рыбья, только чешуйки крупнее. И пощёчины рыба хвостом давать не умеет. Пришлось успокаивать. Магия, всё-таки, вещь надёжная и самая действенная.
Терпеливо выждал, пока гнев русалки уляжется, и принялся расспрашивать. Пригрозил, что не отпустит, продаст балаганному торговцу для увеселения публики, если станет молчать или соврёт.
Колдун не обманулся в ожиданиях: побившись на берегу в сетях, русалка утратила спесь и гордость, начала молить отпустить её. Рош был не против, но при соблюдении одного условия.
Русалка нехотя начала рассказывать. Начала издалека, надеясь усыпить собеседника, но потом неохотно дошла до сути.
Они не желали никого убивать, тихо-мирно жили в реке, только вот люди их не любили. Ну, утянули под воду парочку молодых людей - так они сами хотели с ними познакомиться. Никто же не просил их слушать их песни, внимать их словам, следовать за их танцами. А люди не поняли, не оценили, начали изводить. То отравы подольют, то кольев натыкают.
Уплывать с насиженных мест не хотелось, но куда деваться, если житья не стало? Кое-кто так и поступил, а они втроём остались, затаились, начали пакостить. А как же: война - так война.
Рыбаки… Так они сами виноваты: нечего было острогами тыкать. У русалок тоже терпение кончается.
Вот и пойми, что с ними делать. Уничтожить? Можно, конечно, только русалки не самая опасная нечисть, второй класс опасности. Гибнуть по их милости люди, но они их не едят, не охотятся на них, по деревням не ходят. Припугнуть их нужно, воспитательную беседу провести, обряд очищения… Священник, к слову, пригодиться: не выносят русалки запаха ладана и долгих речей о добре и зле.
Заговорить реку всё же надо. Навсегда не
Рош отпустил русалку, на прощанье пригрозив крупными неприятностями, если та не образумится. Та только хвостом вильнула.
Колдун решил часть работы проделать сегодня: обойти берег на версту, вблизи деревни, зачаровать от проделок нечисти. Так хотя бы вылезти из воды не смогут.
Дождь стихал, но Рош уже успел промокнуть до нитки, так что не обращал внимания на капли, падавшие на нос. Чего уж там, если в сапогах вода.
Краем глаза отметил странную тень. Может, и не тень, а просто сгусток мрака, но он заставил остановиться, присмотреться.
Рош потянулся за амулетом и нахмурился: нечисть! Кого ж принесла нелёгкая на его голову?
Мысли о простуде, липкой одежде, сне и усталости были тут же отброшены. Скинув капюшон, сужавший обзор, колдун отступил на ровную гладкую поверхность: в случае нападения нужно крепко стоять на ногах.
Пальцы сплелись, прикрывая трепещущий огненный шар. Пока ещё блёклый, но готовый в любую минуту вспыхнуть ярким смертоносным пламенем.
Будто отвечая, блеснули, фосфорицируя, глаза. Оборотень! И, как оказалось, крупный оборотень, отлично сливавшийся с темнотой.
Файербол пришёлся кстати: отогнать не отогнал, зато приостановил движение матёрого волкодлака, решившего закусить припозднившимся путником.
Тоненько взвизгнув, зверь остановился, буравя Роша глазами. Потом заворчал, ощерился, начав заходить сбоку.
Волкодлак был намного больше Ирис. И темнее. Опасный противник. Может статься, что тот самый, которого боялась оборотница. Что ж, её можно понять, такой и в колдуне вызывал трепет. Пожалуй, добудь он шкуру такого и предъяви Конклаву - и без научных трудов следующую категорию дадут. Только хрен ведь добудешь - того и глядя, самого добудут, на ленточки порежут.
Рош нервничал. Плюнул на смелость, предпочтя ей здравомыслие, и сотворил защиту. Обнажил меч, с усмешкой подумав, что везёт ему в последнее время на всяких тварей.
Эх, нет, чтобы другую специализацию в своё время выбрать! Возился бы с травками, будущее предсказывал… Там ведь особого ума не надо, главное, врать убедительно.
Всё это промелькнуло на кромке сознания, ибо само сознание активно готовилось отразить новую атаку волкодлака. Но тот почему-то медлил, будто чего-то выжидая. Колдун даже решил, что сигнала хозяина: отсюда не видно, есть ли подчиняющий ошейник. Но магический светлячок, подплывший к морде твари, развеял сомнения: никакого ошейника не было. Значит, волкодлак сам по себе, вышел на охоту. И пришёл издалека, потому как селяне первым делом бы пожаловались на его проделки, а то и ночной дозор организовали: помирать никому неохота. Но в деревне об оборотнях молчали, их только русалки беспокоили. Из этого что следует? То, что ещё вчера нечисти здесь не было, либо тихорилась в лесу, зверьё гоняло.