Волнолом
Шрифт:
Мало того, «жестянщики» лезут в небо. Правда, их пузыри с моторами, дирижабли, летают пока что едва-едва, но кто знает, что будет дальше? А король на все это смотрит и благосклонно кивает…
Солнце выбралось из-за облака и затопило землю новым потоком жара. Роберт, промокнув лоб платком, окликнул возницу:
– А попить у тебя, случаем, не найдется?
– А как же, сударь, – кучер вытащил флягу, встряхнул ее. – Только тут осталось на донышке. Да и нагрелась, вы уж не обессудьте.
– Ладно, чего уж, – Роберт протянул руку. – Впрочем, погоди.
Но извозчик его разочаровал:
– Нет, сударь. Развилка тут, видите? Деревня прямо, а нам налево, к мосту. Хотя можем заехать, коли желаете. Крюк небольшой.
– Нет, не нужно, – решил барон. – А вон там что за домик?
До деревни оставалось еще с четверть мили, но один из домов стоял на отшибе, рядом с развилкой, и до него было рукой подать. Простенький, но опрятный, с белеными стенами и соломенной крышей, он, казалось, сошел с картинки. Трава вокруг зеленела ярко, будто ранней весной. Яблони, на которых обильно завязались плоды, обнимали деревянный заборчик. Синие ставенки были распахнуты, как ресницы.
– Травница живет, с бабкой, – пояснил кучер.
– Что за травница?
– Ух, красивая девка. Только хитрая больно.
В дальнейшие пояснения он, вопреки ожиданиям, вдаваться не стал. Роберт почувствовал любопытство, да и ноги захотелось размять.
– Знаешь, братец, загляну-ка я к твоей травнице. Воды попрошу. А ты здесь подожди, я быстро.
– Как прикажете, сударь.
Барону почудилось, что эта последняя фраза прозвучала слегка насмешливо. Он быстро взглянул на кучера, но тот смиренно потупил взор. Роберт хмыкнул и выбрался из повозки.
От резкого движения голова закружилась. Барон, покачнувшись, ухватился за бортик. В глазах потемнело – весь мир вокруг налился чернильным светом. Мрак, пропитанный приторно-сладким запахом, сочился прямо из воздуха, сгущался, стискивал горло. Исчезла дорога, повозка канула в темный омут. Лишь впереди сквозь липкую пелену еще виднелся домик с синими ставнями; Роберт впился в эту картинку, как утопающий – в спасательный трос, и рванулся к ней, почти теряя сознание.
Ноги будто застряли в густой смоле, но он все-таки сумел сделать шаг и сразу почувствовал, как черные путы рвутся. Воздух ворвался в легкие, солнечный свет продрался сквозь мрак, и тот рассыпался хлопьями.
– Сударь, что с вами?
Барон ответил не сразу. Несколько раз глубоко вздохнул, осторожно повел головой из стороны в сторону. Что это сейчас было? Перегрелся на солнце? Скорее всего. Но вроде все обошлось. Не тошнит даже, только слабость в ногах, и пить хочется совсем уже нестерпимо.
– Все в порядке, – сказал он кучеру. – Жди.
Сошел с дороги и двинулся через лужайку к дому. Трава была по колено – мягкая и густая, как ворсистый ковер. Нагнувшись, он прикоснулся к ней и ощутил ладонью прохладу, неведомо как сохраненную до полудня.
Дверь отворилась, и ему навстречу шагнула девушка – среднего роста, смуглая от загара, в простом домотканом платье без украшений. Волосы перехвачены узкой лентой, серые глаза смотрят приветливо и спокойно.
– Здравствуй, хозяйка, – сказал Роберт. – Воды бы напиться, а то в горле пересохло – сил нет.
– Здравствуйте, сударь. Сюда, прошу вас. Передохните, я мигом.
Она указала ему на скамейку под яблоней. Роберт сел, и тень окутала его ласково, отгородила от злого солнца. Он вытер лицо и ослабил ворот сорочки. Девушка уже шла к нему с огромной глиняной кружкой.
Вода была сладкая, будто в сказке, восхитительно-ледяная – даже слегка заломило зубы, когда он сделал несколько нетерпеливых глотков. Зато в голове окончательно прояснилось.
– Спасибо, красавица. Звать-то тебя как?
– Яна.
Роберт снова оглядел дворик. Машинально отметил, что светопись отсутствует совершенно – нет даже пресловутых насечек на притолоке. Отпил еще воды, поинтересовался лениво:
– Так, значит, с бабкой живешь?
– Да, сударь. – Его осведомленность она приняла как должное.
– И не страшно тут, на отшибе?
– Чего ж нам бояться? – Травница отвечала вежливо и с почтением, но ни капли не тушевалась. Смотрела прямо.
– Ишь ты. А воры если?
– Что ж они, дурные совсем?
Барон рассмеялся. Разговор ему нравился.
– Сама посуди – собаку вы тут не держите, заборчик хлипкий, только для красоты. Кто же вас защитит в случае чего? Вот был бы я, к примеру, грабитель – что бы ты стала делать?
– Тогда иная была бы встреча. Вы, сударь, и до забора бы не дошли.
– С чего вдруг? Что меня остановит? Охранного света – ни единого проблеска.
– Свет ваш, чернилами разведенный, нам ни к чему. И без него управимся.
– Ох, красавица. – Настроение у Роберта улучшалось с каждой минутой. – Значит, светопись тебе не мила? Ты прямо как те стратеги из Железного Дома. Еще чуть-чуть – и скажешь, что надо машины строить.
– А и то. Светопись ваша многим ли по карману? Такая, чтоб всерьез помогла? В городе вон у каждого второго дверь исцарапана. Последние гроши отдают – защита, дескать. А толку? Света в этих насечках – тьфу, капелюшечка, кошка на хвосте унесет. Вор заберется – даже и не почешется. Или ошибаюсь я, сударь?
Барон собирался уже сострить на тему того, какие умные нынче пошли селянки, но глянул на собеседницу и придержал язык. Понял – шутки сейчас не к месту. Нет, она не обидится – просто пожмет плечами, да и вернется в дом. И разговор на этом будет закончен. А такая перспектива ему, Роберту, отчего-то совсем не нравилась.
Поэтому ответил серьезно:
– Видишь ли, сделать настоящую охранную светограмму – это работа, требующая серьезной квалификации. И стоит она недешево, специалистов мало. Вот, например, сейчас я видел ювелирную лавку – там все на совесть сделано. А в простых домах, которые на окраине… Если кто-то по дурости готов платить шарлатанам – это его проблемы. По-моему, все просто. Ну, хозяюшка, чего же ты хмуришься? Не соврал ведь, объяснил все как есть.