Вольному – воля

Колычев Владимир Григорьевич

– Чего же ксивами у них не разжился?

– Так у меня тогда справка была, – соврал Зубодер.

– Ясно. Сам откуда?

– Из-под Самары.

– Далековато. В наших краях чего забыл?

– Да к бабе одной ездил. Ну, про заочниц знаешь, письма ей писал – со скуки на все руки... В Новомухино живет...

– Это где-то недалеко отсюда?

– Да километров сто будет...

– Немного осталось...

– Так я не туда, а оттуда...

– Обратно, значит.

– Ну да, мужик

у моей бабы объявился. Опередили, короче...

– Так ты что, не солоно пахавши?

– Да нет, вспахал поле, пока мужик в отключке лежал... Вломил ему промеж глаз, чтобы поперед батьки не лез...

– А баба сама дала?

– А я силой сейфы не ломаю, я пацан с понятиями... Хотела, чтобы я остался, да у мужика братан в ментовке, большой чин, говорят. Да и зачем оставаться, если я свое получил...

– И то дело... Домой едешь?

– Ну да.

– Машина в угоне, без номеров, спалиться не боишься?

– А я кустами да оврагами. Карта есть. По ней от самой Перми прошел, окольными путями да по колдобинам...

– Я смотрю, ты пацан фартовый...

– Да есть немного...

– Говоришь, терпил по-мокрому сделал?

– Сделал.

– И не каешься?

– А чего каяться? По-любому, смертность на земле стопроцентная, все там будем. Кто-то рано, кто-то поздно... А мне вообще все равно...

– Фартовый ты пацан и отчаянный. Нам такие нужны... Может, с нами, а?

– Так я откуда знаю, какую вы кашу варите?

– Да нормальную кашу. На большой дороге хороводим. Реальные бабки поднимаем...

– А что конкретно?

– Да когда как... Лето сейчас, народ на море из Москвы ломится. Одни на самолетах, другие на паровозах, а третьи на своих машинах. С деньгами, заметь, едут...

– Ну ясень пень, что не пустые.

– Самолеты нас не колышут, паровозы тоже, а тех, кто на тачках, мы выпасаем, ведем, пока не остановятся, а там уже на гоп-стоп...

– И как?

– Говорю же, реальное лаве поднимаем. Бабки берем, рыжье, если недалеко отсюда, то и тачку забираем, есть кому сбывать...

– Круто.

– Ну так чо, может, с нами? – завлекательно улыбнулся Кривонос.

– Мне бы ксиву сделать.

– С этим не заржавеет, есть у нас один спец...

– Ништяк... Если берете, то я с вами...

– Точняк?

– Вернее не бывает...

– Тогда по рукам... Так ты, говоришь, по звонку откинулся? – снова и, по всей видимости, радушно улыбнулся Кривонос.

– Ну да, – снова соврал Ленька.

И тут же оказался на земле – спиной вниз, ногами кверху. Попытался подняться, но тяжелая гудящая голова потянула вниз. Мощный удар у Кривоноса, нокаутирующий.

Браток навис над Зубодером, поставил ногу ему на грудь, с силой придавил к земле.

– Запомни, пацан, я тебе не фраер дешевый! И

не надо мне шнягу гнать, понял? Если в бегах, так и скажи, а вола водить перед бабами будешь, понял?

– Понял, – подавленно и растерянно кивнул Ленька.

– Так в бегах ты или как?

– Да, в бегах...

– Так бы сразу и сказал, – убирая ногу с его груди, великодушно улыбнулся Кривонос.

– Так я и говорю...

– Вставай. Глянем, что там у тебя в тачке...

«УАЗ» был забит под завязку. Ролан оставил Леньке все, кроме оружия. Палатки, спальники, одежда, посуда...

– Полна твоя коробочка, – похвалил его Кривонос.

– Так а куда ж без этого.

– Откуда столько добра?

– Да так...

Сильный удар в живот стал свидетельством того, что ответ Кривоносу не понравился.

– Добро откуда? – свирепо спросил он.

Ленька еще раз убедился в том, что с ним обиняками лучше не разговаривать. Пришлось все рассказать – как на промзону опустился туман, как он с Роланом бежал по тайге, как они вышли на охотников-туристов, как истребили все племя. И про егерей рассказал, и про дальнюю дорогу.

– И где сейчас твой Тихон? – спросил Кривонос.

– Так у бабы остался, в Новомухино...

– Это у него, что ли, брат в ментовке?

– Да нет, это я напутал...

– А по правде как?

– Я разве не говорил... Я с Маринкой еще раньше крутил, а она за Тоху замуж вышла. А Тихон – точная копия Тохи, один в один...

Кривонос слушал внимательно, кивал: интересно ему было. Особенно понравилось ему, что Маринка сама убила и закопала своего настоящего мужа.

– Да, подфартило твоему Тихону, – кивнул он. – И баба готовая, и ксива...

– Сука он, – в сердцах сказал Ленька.

– Чего? Бабу твою увел?

Он мог бы признаться, что да. Но выставлять себя терпилой не хотелось. Да и не хорошо это, подельников на срам выставлять...

– Да нет, Маринку я сам ему отдал. Попользовался и отдал. А сука он, потому что работать хочет, ну, в поле, на тракторе пахать... Он же блатной, ему западло вкалывать... Это Маринка его ссучила. Не захотел он со мной ехать...

– А зачем ему в пустоту ехать, когда ему с твоей Маринкой в кайф... А ты сам тоже вроде бы блатной?

– А то...

– А говоришь, что в промзоне вас туманом накрыло. Что ты в промзоне делал? Лес валил?..

– Я?! Лес валил?! Ты что, в натуре, я же в отрицаловке...

– В сучьем племени ты был, а не в отрицаловке...

– Да нет!..

Договорить Ленька не успел. Кривонос снова ударил его кулаком в живот, а когда он сложился пополам, добавил коленкой в нос. Ленька снова умылся кровью.

– Я же тебе говорил, сучара, не надо мне брехать, – злобно просипел Кривонос.