Волнующая игра
Шрифт:
Контора Эли Костера располагалась в частной гостинице постройки конца века — здании настолько красивом, что оно было объявлено национальным памятником. Контора находилась на Вандомской площади по диагонали от отеля «Риц». Чтобы попасть в нее, надо было пройти через арку, которая вела в очаровательный дворик, в здание, скрытое от глаз прохожих, которое охранялось двумя свирепыми каменными львами. Контора Эли Костера, разместившаяся на первом этаже, была просторной квадратной комнатой и внушала ощущение тишины и спокойствия благодаря своей строго рассчитанной симметрии. Полированный паркетный пол, пастельный тон стен, письменный стол с инкрустацией, фигурки из позолоченной
— Однажды я видела фотографию мадам Шанель, забравшуюся на дерево в своем загородном доме. На ней были свитер и фланелевые брюки и нитки жемчуга вокруг шеи, Я хотела бы иметь украшение элегантное, но повседневное, роскошное, но современное.
— Мистер Рэймонт высказал единственное пожелание: ожерелье должно быть из изумрудов. — Эли Костер был тучным голландским евреем, ныне натурализованным гражданином Франции. Он был облачен в традиционную блузу ювелира, цвета овсянки, чистую, как халат хирурга, надетую поверх его повседневного костюма. На шее висела лупа на черном шелковом шнурке.
— Под цвет моих глаз, — сказала Джей Джей, повторяя слова Александра.
— Изумрудные бусины, — начал он, извлекая бусину из ящика своего стола с помощью длинного тонкого пинцета, которым пользуются ювелиры, — встречаются еще реже, чем кабашоны. — Мысленно представляя себе, какое ожерелье могло бы понравиться его клиентке, и памятуя слова Рэймонта, что цена не имеет значения, он продолжал: — Я предложил бы нанизать изумрудные бусины, как жемчужины. Чтобы отделить их одну от другой и оттенить, я предложил бы пропустить между бусинами бриллиантовые колечки.
В шестьдесят с лишним лет Эли Костер обнаружил, что его страсть к камням возросла, а не ослабла более чем за пять десятилетий повседневной работы с ними с тех пор, как мальчишкой он был подмастерьем резчика на фирме его отца в Амстердаме. Специальностью Эли, благодаря которой фирма «Костер фис» сделала себе репутацию, были цветные камни: рубины, изумруды, сапфиры. Цветные камни обладали глубиной, огнем, страстью, цветные камни поддавались обработке, и их недостатки даже усиливали их привлекательность. Бриллианты, думал Эли, хотя они красивы, холодны как лед.
— Лучшие изумрудные бусины поступают из Колумбии, — продолжал он. — Поскольку нам приходится просверливать дырочку в самом изумруде, чтобы нанизать его, мы имеем дело с весьма необычным применением этих диковин в мире прекрасных камней. — Говоря о различиях между камнями, Эли брал неоправленные камни пинцетом. Он предлагал Джей Джей прикладывать драгоценности к коже, чтобы выбрать тона, лучше всего оттеняющие ее внешность, так как ожерелье, в отличие от кольца, призвано подчеркивать красоту кожи.
— Мы найдем бусины цвета чистого зеленого нефрита, — продолжал он, — под цвет ваших глаз. — Изумруды с желтоватым оттенком, помимо того, что они меньше ценятся, к тому же и не так привлекательны.
Эли показал Джей Джей, как проверять камень, держа его против света, проникающего в окно, а затем под электрической лампочкой. Он демонстрировал ей нюансы оттенков, чистоту, глубину камней.
— Мы сделаем тридцатидюймовую нить, — объяснил он, набрасывая эскиз в блокноте. — Вы сможете носить ее в полную длину или разнять ее и носить в виде двух ниток под самую шею. — Рисуя и давая пояснения, он мысленно составлял себе список торговцев в Женеве, Нью-Йорке, Антверпене, Амстердаме, Лондоне и Гонконге, которым он позвонит, чтобы собрать трехкаратные бусины, которые идеально гармонировали бы с длиной ожерелья и физическими характеристиками клиентки. Слишком большие бусины могли бы подавлять женщину, слишком маленькие были бы недостаточно заметными.
— Это ожерелье будет единственным в своем роде, — заметил он. — Изумрудные бусины встречаются так редко, что когда я приобрету их достаточно, чтобы сделать вам ожерелье, во всем мире, вероятно, их не найдется столько, чтобы сделать другое. Даже если бы я и смог сделать еще одно, едва ли найдется человек, способный купить его.
— О, мистер Костер, я горю от нетерпения, — сказала Джей Джей. Когда она впервые увидела Эли Костера, она не почувствовала уверенности, что он сможет воплотить ее мечту об ожерелье в реальность. Он был невысоким и толстым, и от него исходила какая-то тяжелая усталость. Он показался ей самым усталым человеком, которого она когда-либо встречала. В разговоре она объяснила ему, какой ужас испытала при виде застывшего, лишенного всякой фантазии дизайна, от которого страдали самые прекрасные камни, и Эли, казалось, понял ее, а Джей Джей потеплела к нему. Потом, когда он терпеливо разъяснял ей различие между прекрасным камнем и камнем не столь идеальным, демонстрируя ей камни с такой радостью, будто он видел их впервые, он начал нравиться. Он больше не казался ей толстым, изможденным; она почувствовала, что он — человек, одержимый одной страстью, и полностью забыла о своем первом впечатлении. — Когда же я получу ожерелье?
— Проявляйте терпение. Потребуется время, чтобы собрать бусины, — сказал Эли, провожая Джей Джей до стальной двери. — Вы получите свое ожерелье, возможно, через восемь месяцев.
— О, — вырвалось у Джей Джей, которая не смогла скрыть своего разочарования. Она чувствовала себя как ребенок в сочельник, неспособный сдерживать свое возбуждение.
Когда Эли Костер протянул руку, чтобы открыть сложный, сделанный на заказ бельгийский замок с секретом, рукав у него поднялся, и Джей Джей увидела на запястье едва заметную татуировку — темно-синий номер. Эли ответил на вопрошающий взгляд Джей Джей.
— Аушвиц, — сказал он.
— Извините, — отозвалась Джей Джей. — Я не знаю, что и сказать. Мне стыдно за мое нетерпение. Я думаю, что вы страдали.
— Не извиняйтесь. Я тоже был жадным и нетерпеливым. Жадным к жизни. Я благодарю Бога за мою жадность. Благодаря ей я и выжил. Толстый еврей, некогда живший среди многих тысяч погибших.
В глазах Джей Джей стояли слезы, когда Эли Костер закрыл тяжелую дверь. Какое-то время она постояла в одиночестве на лестничной площадке. Джей Джей умела анализировать ощущения и эмоции, она прислушивалась к нюансам чувств — своих собственных и реакциям на них. Она остро почувствовала несоответствие между предметами роскоши, которыми торговал Эли Костер, и шрамами, должно быть, оставленными прошлым, — шрамами, которые не отражались в сверкающих глубинах рубинов, изумрудов и сапфиров.
Она вдруг поняла, что напрасно пошла одна выбирать этот необычный подарок. Насколько иным все было бы, будь там Александр, заинтересованный, проницательный, взволнованный. Вместо этого она чувствовала свое одиночество и горькую пустоту. Неужели он всех заставлял ощущать одиночество? Или только ее? Усилием воли Джей Джей овладела собой, спустилась по лестнице и пересекла Вандомскую площадь в направлении Рица, где она договорилась встретиться с Сергеем. Потягивая вино, они обсуждали предстоящую церемонию.