Вольный охотник
Шрифт:
От размышлений Яна отвлек стук в дверь. Он разрешил войти, и на пороге тут же возник управляющий имением.
— Не спите еще, ваша милость? — тут же уточнил Штепан Марек. Как всегда, он вел себя так, словно они с молодым дворянином были не коллегами, а господином и слугой. Что тоже было правдой, но…
— Нет. Что у тебя, Штепан?
А вот Яну пришлось научится обращаться к человеку чуть не втрое старше себя по имени и на «ты». На этом настоял сам господин Марек, считавший, что так вести себя маркизу и богачу более естественно.
— Письмо, ваша милость, — на протянутом в сторону Яна серебренном
— От кого?
Юноша даже не обозначил намерения брать его. Он прекрасно знал, что управляющий вскрывает всю корреспонденцию, кроме той, что шла по линии Имперской канцелярии и предназначалась лично барону Эссену. Делал он это, однако, настолько профессионально, что, не скажи в свое время об этом сам: «Вопросы безопасности, ваша милость, вы должны это понимать», — Ян бы никогда и не заподозрил слугу.
— Герб дома Брандербург [11] , ваша милость. — Поднос был поставлен к самому лицу Яна. — Я не вскрывал.
Молодой человек хмыкнул, потянулся за ножом для бумаг и вскрыл письмо. Пробежал глазами пару абзацев изящно выписанного текста, еще раз хмыкнул и протянул листок управляющему.
— О, ваша милость! Вас приглашают ко двору! Такая честь!
— Причем приглашают не одного, а с сестрой и ее компаньонкой. Это отдельно написано. Странно как-то.
Ранее поступавшие приглашения от других дворянских домов никоим образом не упоминали Кристель Штайн. Звали Яна, звали Софию, компаньонку же дворяне имели право брать или не брать. Много чести упоминать безродную девицу!
11
Бранденбурги— правящий дом Великого княжества Прусского.
— Думаю, ваша милость, вы ошибаетесь. Исходи приглашение от любого другого рода, упоминать госпожу Штайн было бы неправильно. Вас же зовут во дворец курфюрста, а там меры безопасности куда серьезнее. Сколько указано в пригласительном письме человек, столько и пропустят.
— И ты считаешь, что раз весь свет прознал, что София всюду таскается с Кристель, то и на прием к курфюрсту ее возьмет?
— Если позволите, баронесса Эссен могла бы так поступить.
Тут Ян был вынужден признать правоту управляющего. Непосредственности Софии хватило бы на такой поступок. А потом еще и наглости на ругань с дворцовой охраной, когда ее подружку не пропустили бы вместе с ней.
— Ладно. Вечер двенадцатого августа… Это же послезавтра уже?
— Совершенно верно.
— Проклятые Герцоги, как специально! Экзамены ведь в тот же день!
— Думаю, вы справитесь, ваша милость, — без тени сомнения, но с отчетливым оттенком злорадства произнес Штепан Марек, после чего, поклонившись, вышел.
И он оказался прав. Потратив весь следующий день на подготовку, Ян сдал последние экзамены и окончательно покончил со вторым курсом Гимнасия. А вечером в сопровождении двух девиц подъехал ко дворцу Великого князя Прусского.
Прием был протокольный, то есть не посвященный какому-то конкретному событию, вроде вывода в свет девицы из рода Брандербург или тезоименитства самого курфюрста, а ежемесячный. Традиция или обычай, которым Великий князь пользовался, чтобы продемонстрировать прусскому дворянству расстановку сил при дворе. Приглашен, стало быть, его светлость благоволит роду. Усажен в числе двух десятков гостей за монарший стол — в фаворе. Не получил приглашения, ну что ж, вспоминай, где и что сделал не так, а заодно и к отставке готовься.
Эссены, точнее, маркиз Штумберг и баронесса Эссен с компаньонкой, получили «обычные» приглашения. Что говорило о том, что нового подданного заметили, измерили и взвесили, решили приблизить, но не слишком, а лишь чтобы посмотреть, чем этот новый в княжестве человек является. Разумеется, нечего было и думать о том, чтобы в первый же прием попасть в список тех, кто на ужине сядет за один стол с курфюрстом и его семьей. Да и Ян, признаться, этого не особенно желал.
Его вполне устроило само участие в мероприятии, на котором соберется большинство дворянских родов. Многие, конечно же, будут без детей — а именно те интересовали охотника в первую очередь, — но зато можно будет познакомиться в непринужденной обстановке с их родителями и при необходимости напроситься в гости.
На входе во дворец гостей встречали слуги и представители местного отделения «семерки». Первые сообщали пришедшим их места за общими столами, которые накроют после легких закусок и напитков, вторые же проверяли на предмет скрытого оружия и модумов. Ян, пользуясь статусом марочного барона, мог бы пройти внутрь со шпагой, была у его рода и такая привилегия. Однако делать этого он не стал. Понятно, что многим было известно, что юноша не просто наследник затворника-скупердяя, но еще и кровь от крови охотников на демонов. Однако большинство из них вполне себе приняли на веру рассказ маркиза о том, что на самом деле это больше титул, нежели стиль жизни. А если так — зачем всем демонстрировать имеющиеся возможности? Начнут еще опасаться. Особенно те, у кого на то имелись причины.
Внутреннее убранство дворца, как и его фасад, Яна не впечатлил. Сестра что-то щебетала про неоготический стиль, про мраморный пол, люстры эпохи семнадцатого века и китайские вазы, которым по самым скромным подсчетам перевалило за тысячу лет. Юноша же смотрел на людей. Улыбаясь, приветливо кивая и холодно раскладывая их по полочкам.
Вот мимо прошли сухопарый мужчина с супругой — пивным бочонком в розовом атласе. Им кивок и тщательно отмеренный поклон — род Боэр не слишком древний, да и сами они не очень богаты. Но люди приятные, особенно супруга, болтушка и сплетница, благодаря которой Ян узнал очень много малозначительных, но все же важных деталей о жизни здешнего общества.
А вот в адрес Кранцев улыбок расточать не стоило. С главой этого семейства Эссен не сошелся по причине его крайней желчности и завистливости, прячущейся за маской угодливости. Кивок, но без поклона.
Графа же Мантайфеля, которому Ян еще не был представлен, он заметил издали — тот только вошел в зал. Полноватый мужчина с упрямым подбородком держался особняком от большинства гостей, стоя в компании девушки лет шестнадцати.
«Ну, не все тебе от меня бегать!» — с торжеством подумал маркиз, выстраивая маршрут движения так, чтобы через несколько минут оказаться рядом.