Вольный стрелок
Шрифт:
Вынырнул. Анчар (всегда появляется вовремя) одной рукой подхватил акваланг, другой зацепил меня сзади за штаны и перевалил через сруб. Стал сдирать с меня рубашку, растирать полотенцем.
– Горячий чай, – протянул термос.
– Ага, – стуча зубами, обрадовался я. – Только очень горячий. Градусов сорок.
– Тогда чача.
– Она у тебя сколько градусов?
– Семьдесят! – похвалился Анчар.
Я просчитал в уме: чача – семьдесят, вода, из которой я вылез, – минус тридцать. Сорок градусов тепла остается. Годится. Серому для жизни.
И
Я сидел, привалясь к стенке колодца, держа пустой стакан в руке, чувствуя, как уходит из тела ледяная дрожь.
Монашке-то что? – она в гидрокостюме. А я в драных штанах.
И на хрена мне это надо?
Все, хватит, пора развлекаться. Завтра еду в город. Казино, ресторан, девочка. Отделение милиции. Старший опер Володя.
– Завтра поеду в город, – сказал я Анчару. – Приготовь машину.
– Мне опять нужно в город, – предупредил я Мещерского.
– А вы не считаете, что должны согласовывать со мной свои действия?
– Не считаю, – отрезал я. И напомнил: – Мы уже решили этот вопрос.
– Речь не о том. Оставляя территорию виллы…
– Вы что, боитесь?
– Не перебивайте меня! Оставляя территорию виллы, вы тем самым перекладываете на меня часть своих обязанностей. На время вашего отсутствия.
Я передразнил его равнодушным пожатием плеч:
– Что ж, перечислите с моего счета на ваш ту сумму, в которую вы оцениваете эту часть работы.
Мещерский засмеялся, откинулся на спинку кресла:
– Интересно, если бы мы с вами встретились в свое время в бою, кто бы вышел победителем? Как вы думаете? – Пофилософствовать ему захотелось.
– Я, конечно, – лениво ответил я, загашивая сигарету.
– Почему? Откуда такая уверенность? – обиделся Мещерский на мою прямоту.
– Потому что добро всегда побеждает зло. В конечном итоге. – И добавил для убедительности: – Так и моя любимая диалектика гласит.
– Вы романтик…
– Практик. Убедился на опыте. Согласен, что добродетель не всегда вознаграждается, но зло наказывается всегда. Великий закон жизни.
Похоже, я попал в точку. Больную. Мещерский разве что не вздрогнул. Но потемнел.
– Да что есть добро и зло? По чему вы определяете мою, например, деятельность как зло? Какими критериями? Ведь я сделал очень много полезного людям…
– Какими средствами, Князь? Какой ценой? Не ценой ли лжи, подлости, крови и слез?
Но он не обратил внимания на эту сентенцию Серого.
– …И потом, Алекс, раз уж вы так уверены в торжестве справедливости, почему берете на себя миссию возмездия? Я ведь хорошо знаком с вашими «подвигами». Я усмехнулся.
– Я ничего на себя не беру. Положим, я просто оружие в руках Справедливости. Я ведь не только личным врагам мщу.
Мещерский тоже усмехнулся, еще злее.
– Понятно, – с щедрой иронией: – Ненависть ради любви… Знаете, друг мой, вы, коммунисты, любую нравственную категорию готовы довести до абсурда, до безнравственности. Нет абсолютного добра. Как и абсолютного зла
– И честность, Князь.
Батюшки, а ведь он меня прощупывает. Не иначе, на что-то рассчитывает.
Все, хватит. Я и так уже достаточно раскрылся в целом. А в общем – нет.
– Так я возьму «Форд»? – прервал я дискуссию. – Мне цвет его нравится. Такой наивный.
Мещерский подумал, понял намек и опять рассмеялся.
– А вы еще интереснее, чем мне рассказывали.
И хитрее, шеф. Как же иначе?
– Я тебе поручение нашел, – сказал Анчар, вылезая из машины. – Заехай на базар. Ткемали надо взять.
– А здесь тебе мало? – кивнул я на горные склоны.
– Э! Здесь сливы сильно мелкие. Кость одна. Какой соус? Плохой совсем. Возьмешь?
– Куда от тебя денешься?
– Верно, – согласился Анчар. – Никуда. Только, слушай, ни у кого ткемали не бери. Идешь весь рынок, самый средний ряд, самый конец – высокий такой старик. Аварец.
– Как я его узнаю? Пароль скажи.
– Не ошибешься. Он справа стоит. Голый.
– ?
– Не весь. Снизу штаны есть, а сверху жилетка такой без пуговиц. Скажешь, Арчи просил – он тебе самый лучший слива насыпет. Ты ему деньги не плати. Только спасибо скажи, вот так. – Анчар плавно прижал руку к сердцу, одновременно чуть склонив голову и прикрыв глаза.
– Рэкет, значит?
– Зачем рэкет? Дружба. Я его люблю, он меня. Ехай.
– Я тебе тоже поручение нашел. Пока меня нет, приглядывай за своими хозяевами.
– Хозяин у меня один, – уточнил кавказский джигит, любитель субординации. – Вите он тоже хозяин.
Какие тонкости!
Я выехал за ворота, Анчар затворил их за мной. Сейчас он пойдет, сядет на пороге сакли с карабином в руках, я пока я не вернусь, так и будет сидеть. Как горный орел на вершине. Или в гнезде.
Следуя указаниям Анчара, я без труда добрался до города. Раза два-то всего чуть не сорвался в пропасть. Да где-то на полпути пристроилась ко мне иномарка-инкогнито. Нескромно провожала до самого города. Пришлось оставить машину у рынка и добираться дальше пешком горячими улицами. Один из пассажиров иномарки выскочил и пошел за мной.
Вот беда-то!
Я остановился, когда он почти догнал меня, повернулся к нему лицом – рука демонстративно на рукоятке пистолета под рубашкой – и робко посмотрел ему в глаза. Он виновато развел руками и нырнул в переулок.
То-то!
В городке этом Майском я когда-то бывал недолго. Приезжал с коллегой на задержание. Нам дали в помощь местного опера Володю. Очень толковый парень. И хороший. Когда его о чем-нибудь попросишь, он никогда не спрашивает в ответ: почему, зачем и сколько? Он идет и делает. И делает хорошо, переделывать или доделывать за ним уже не приходится. Мы с ним в засаде всего сутки посидели, а сдружились надолго. Тем более друг другу помогли. Он мне жизнь спас, а я ему. Такие вот считал очки.