Вольный стрелок
Шрифт:
И вот какая стала получаться картинка – из тузов, козырных шестерок, пиковых дам и джокеров, стало быть…
Из досье на А.Мещерского:
«Александр Мещерский (Князь) – крупный организатор в сфере теневой экономики.
К следствию и суду не привлекался.
Имеет три высших образования: гуманит., эконом, и юридич. (заочно). В совершенстве владеет фр. и англ. языками.
В прошлом – журналист, спец. по проблемам социалистической экономики.
В дальнейшем – организатор незаконных производств дефицитной продукции легкой
Талантливый аналитик, руководитель и организатор, в своих кругах оценивается как добросовестный партнер. Умен, решителен, находчив, смел.
Окружение, контакты – исключительно деловые.
Увлечения: антиквариат, живопись старых мастеров, иконография.
Личная жизнь: сведений не имеется».
Резюме Серого:
«С момента рождения, по вековым семейным традициям, Мещерскому были уготованы на выбор три основных поприща: дипломатическое, военное, литературное. Он избрал криминальное. И весьма преуспел на нем.
Выделить:
1. Во взаимоотношениях с партнерами по бизнесу Князь всегда отличался честностью и аккуратностью. Пользовался особым доверием и дружеским расположением Бакса, руководителя «концерна».
2. Богат. Создал прекрасную коллекцию предметов старины, картин старых мастеров, старинного оружия, икон.
3. Одинок. У него не было друзей – только партнеры и соучастники. Не было (до поры) любимых женщин – только разовые подружки. Не было семьи. Все его достояние оставалось невостребованным. Не хватало времени и чувств – все поглощала «работа».
Словом, у него было все, но ничего не было…»
На этом интересном месте мои раскладки прервал деликатный стук в дверь. Ногой.
– Пойдем в зал, – позвал меня Анчар. – Сейчас будет полезное дело.
А я чем занимаюсь?!
Но пришлось отозваться.
Анчар, в любимой кепке (он и спать теперь в ней будет, пока Женька не уедет), стоял за дверью, терпеливо держа в руках тяжелую бадейку с морским песком.
Котенка, что ли, завели? Полезное дело… А я-то тут при чем? На горшок с песочком его сажать?
– Пойдем, – Анчар мотнул головой – козырек кепки упал на нос. Но такую преграду он уже не смог одолеть.
– Зачем?
– Сейчас начало будет. Все увидишь. – И добавил жалобно: – Кепок мне поправь, сам плохо видеть стал.
В гостиной он поставил бадейку на пол, в щедро освещенный солнцем угол, выпрямился и застыл, время от времени грозя орлиным взором хихикающим в креслах девчонкам.
Двери кабинета торжественно распахнулись – на пороге появился Мещерский с амфорой в руках. (Жаль, Вита не догадалась грянуть какой-нибудь марш из какой-нибудь «Аиды».)
Князь бережно воткнул амфору острым донышком в песок, сделал благоговейный шаг назад и, сложив руки на груди, восхищенно замер в созерцании.
Очищенная злым Женькиным
Женька отлепилась от кресла, подошла поближе, бесцеремонно заглянула в узкое горлышко, щелкнула языком, стрельнула глазом. Одобрила:
– Хорошая пепельница получилась – аж фуфайка заворачивается. Можно два месяца из нее окурки не вытряхивать.
Мещерский чуть не сел на пол, Вита хмыкнула в ладошку. Анчар убил Женьку взглядом и, пока она бессильно опускалась на пол, постарался исправить впечатление:
– Нет. Неправильно сказала. Какой фуфайка? Этот великий кувшин на женщину похож. Без головы. И без…
– У тебя все на женщину похоже, – вовремя оборвала его Женька. – Даже твоя кепка. Совершенно идиотская.
– Откуда этот кепок? – Из Анчара пар пошел со свистом. – Ты разве не знаешь, кто его на самолете привез?
Я не стал дожидаться результатов разборки и благоразумно укрылся в своей комнате. Тем и ограничилось мое участие в «полезном деле».
Раскладывая свой «пасьянс», я не забывал каждый ровный час взглядывать на глупую пивную банку, заносчиво торчащую на камне, – как же, выше всех забралась. Она, дура, не знала, какую участь ей Серый уготовил.
Но, с другой стороны, я на нее надеялся больше, чем на свет в окошке – очень уж не хотелось принять ночной сигнал. Как говаривал поручик Ржевский: «В темноте? В ледяную воду? Голой ж…? – ни за что!» Ни за какие жалкие мещерские грошики. Тем более что я отдаю их Монаху за почти верную службу. И ведь каким-то образом пришлось бы ему объяснять мое неожиданное появление в монастыре с черного хода (я не хотел, чтобы он узнал до поры о моем открытии)…
Да, что-то я уже начал путаться – кому врать, кому лгать, кому всю правду сказать… А кому и ручку позолотить, позеленить, стало быть. Ладно, Серый, ври подряд – потом разберемся. История нас рассудит. На развалинах бытия.
И вообще – мне все меньше нравился мой мудреный план. Нет, не так – он мне все больше не нравился. А если еще точнее: он все больше меня тревожил. Сети расставлены, замаскированы, рыбку я начал потихоньку в них загонять, осторожно так, чтоб не догадались, чтоб не спугнуть – ищи ее потом в зеленых глубинах. Да вот беда: все это так ненадежно, слишком много звеньев, порвется одно – всей цепи не бывать. И сначала уже не начнешь, поздно будет. Конец наступит…
Впрочем, другого я все равно не придумаю, как ни старайся: Серый – он серый и есть. Ну нет альтернативы (вот словечко нравится, куда хочешь его ткни – везде приживется, везде в строку будет. Как консенсус)…