Вольный стрелок
Шрифт:
Он раскинул от удара в грудь руки («Ба! Кого я вижу!») и глухо вмазался затылком в дверцу сейфа – «броневик» даже не вздрогнул.
Я перекрыл газ в резаке, затоптал загоревшийся ковер, подобрал пистолет (теперь их, стало быть, три у меня) и распахнул окна – сильно воняло ядовитой гарью.
Когда Малыш пришел в себя, он уже сидел на стуле, руки вывернуты и за его спинкой взяты в наручники;
– Отдохни пока, – сказал я и прошел в соседнюю комнату.
Там примерно такая же картина.
Сирены выключились внезапно. А лай собак стихал постепенно, будто их успокаивал пробудившийся хозяин.
Я вернулся к своему пленнику. Сел за стол, снял трубку телефона, не боясь разбудить Анчара, и «доложил» начальству об успешном задержании. Сурово приврал, конечно, об оказанном нам отчаянном сопротивлении, о попытках преступников применить огнестрельное оружие. Получил указание провести предварительное дознание на месте.
Малыш слушал мою туфту, но никак не реагировал. Только сбросил кивком со лба капли пота.
Я положил трубку, посмотрел на него пустым взглядом, встал из-за стола, медленно подошел к нему, покачался с пятки на носок.
Он замер, ожидая первого удара.
– Документы есть? – лениво спросил я, будто мне и спрашивать-то его больше не о чем.
Молчание. Лучший способ не проговориться.
– Фамилия?
Та же бурная реакция.
За воротами послышался рев Володино-го «уазика», отчаянный визг сносившихся колодок.
Постучав, вошел водитель в форме сержанта, с автоматом на плече.
– Товарищ полковник, – обратился он ко мне, игнорируя присутствие постороннего. – Так что операция завершена, ребята чешут территорию. И вроде наверху еще кто-то прячется…
– Все?
– Это… значит, – он нерешительно мялся.
– Что еще? – резко спросил я.
– Туточки до вас гражданка голая просится. Имеет, говорит, сведения сообщить по делу. Допустить?
– Ну, если голая, то конечно… – Я ли хорадочно соображал – что за инициатива, с чьей стороны? И чем это грозит. Неужели русалка? – Пусть войдет.
Вошла. Женька. В купальнике.
Стала – руки по швам, подбородок вздернут, начальника глазами ест. Блудливыми, зелеными.
– Что вы позволяете себе, товарищ лейтенант? – сорвался я. – Почему не в форме?
Сейчас выдаст: я всегда в форме. Скажете – плохая форма, плохо сидит? Или как?
Но Женька безмятежно уронила:
– Искупалась, товарищ полковник. Надоело в кустах сидеть. Или нельзя?
– Идите, приведите себя в порядок и подождите меня. Вы мне нужны.
Женька повернулась и вышла строевым шагом. Подрагивая бедрами.
Я скосил глаз на задержанного. Похоже, эта милая сценка произвела
В гостиной меня ждал Володя.
– Как у тебя? – спросил я, нервно направляясь в свою комнату.
– Бомжую, говорит, начальник. Заночевать хотел и скрасть что-нито. И на рынок снесть.
– Мой вообще молчит. Но я таких знаю. Говорить начнет – не остановишь. – И я плотно прикрыл за собой дверь.
– Что случилось? – Мне стоило большого труда задать этот вопрос спокойно.
– Сигарету, кофе. – Женька упала в кресло, демонстрируя отчаянную усталость. – Ванну и мужика.
По-моему, она не переигрывала. Ну, может, чуть-чуть насчет мужика.
– Что с яхтой?
Женька ткнула большим пальцем в пол, указательным в потолок.
Яхта затонула, понял я, одна мачта торчит.
– А люди?
– Я их спасла, – с гордой скромностью ответила Женька. – С риском для жизни. – Для чьей жизни, уточнять не стала. – Они в безопасности, им только голодная смерть грозит. И переохлаждение. Ну дай же мне наконец сигарету. Кто тебе вообще дороже?
– Как ты здесь оказалась?
– Приплыла, – пожала плечами, – все мы этому научились. – Правда, на берег далеко отсюда вылезла. Миль за двести.
– И как же ты добралась? Без денег? В одном купальнике?
– Именно что – в купальнике. Вышла из кустов на шоссе и тормознуть не пришлось – сплошной визг поднялся. Всем счастье великое нужно – голую Женьку подбросить. Выбрала одного, машина понравилась, под цвет купальника…
Господи, какой там цвет у этого купальника – две веревочки.
– …А насчет денег… Ну поцеловала его разок. Ну невинности лишилась раза два. Или три, точно не помню, не считала, о тебе думала.
Ах, Женька, золото ты мое! Мне захотелось сказать ей что-нибудь очень хорошее, просить у нее прощения. За что? Не знаю. Но очень хотелось. Но не сейчас. Некогда.
– Укол сумеешь сделать?
– Подкожно могу, внутримышечно. Перенервничал? Снимай штаны.
– Да не мне – задержанному.
Я передал ей пакетик с одноразовым шприцем и ампулку, что мне достал Володя.
– Поищи у Виты в спальне что-нибудь похожее на белый халат. Медицинский, не махровый.
– А что искать? Он у нее есть. Она в нем Мещерскому массаж делает, – хитро улыбнулась, видно, Вита с ней очень откровенничала. Полагаю, и Женька не больно скромничала. Представляю, однако, какой информацией они обменивались. И как хихикали.
– Сиди здесь, я тебя позову.
Я вернулся в кабинет. Сел за стол, стал, зевая, заполнять «протокол задержания с поличным».
«На поставленные вопросы отвечать отказался», – эту фразу я с удовлетворением прочел вслух.