Волонтер
Шрифт:
«Нужно будет подвезти на экспертизу волшебное лекарство, которым девочку снабжает Ремезов», – подумал Павлов.
Он тут же снова взялся за телефон и набрал номер следователя, который вел дело о пропаже Владимира.
Тот был предельно сдержан.
– Артем Андреевич, у меня для вас нет новостей. Осипов на работе не появлялся. Дома его тоже нет.
– Зато у меня есть новости, – сказал Павлов. – Иван Сергеевич, у вас найдется после обеда свободное время? Мы подъедем к вам на допрос.
– «Мы» – это кто? – уставшим голосом поинтересовался
– Я и Осипов.
– Вы что, господин адвокат, прячете свидетеля? – В голосе Ивана Сергеевича слышалось неподдельное потрясение.
– Так вышло. Я при встрече все объясню.
– Ладно. Я жду вас в пятнадцать часов.
– Договорились.
Артем начал собираться. Теперь главное, чтобы Осипов не спасовал. Адвокат сомневался в том, что следователь тут же арестует доктора. Ведь никаких прямых фактов, подтверждающих преступную деятельность хирурга, не имелось. По крайней мере сейчас. А на сбор доказательств потребуется немало времени, в течение которого с Осиповым может произойти все, что угодно.
Следовало все еще раз обдумать самым тщательным образом.
Снова в плену
Владимир открыл глаза и не сразу понял, где находится. Ему почему-то сначала показалось, что весь тот бредовый кошмар, в который он был всецело погружен последние две недели, окончен. Сейчас парень проснулся в собственной кровати, у себя дома. Увы, реальность мгновенно отмела эти наивные и робкие надежды.
Он был в той же самой палате. Более того, теперь его кисти и ступни были плотно привязаны к койке кожаными ремнями. Юноша осторожно пошевелил конечностями, проверяя, насколько надежно он закреплен, есть ли у него хоть какая-то возможность двигаться. Тщетно. Между его рукой и ремнем и спичку не просунешь.
Открылась дверь, и в камере появилась Марина Игоревна. На этот раз женщина была без маски. Она улыбалась, но ее глаза вызывали ассоциацию с двумя острыми льдинками.
– Доброе утро, Володя, – все тем же приятным голосом произнесла она.
Словно и не было попытки побега, начавшегося вполне успешно и так неудачно завершившегося.
– Если бы вы не вызвали охрану, мне удалось бы уйти отсюда, – вместо приветствия ответил юноша.
– Вряд ли, – сказала докторша и покачала головой. – Ты сильный, но покинуть это здание у тебя не получилось бы при всем желании.
Вошла медсестра, катя перед собой небольшую тележку с едой. Ноздри Владимира уловили дразнящий запах жареной рыбы и картофельного пюре. Еще на подносе стояли чашка с чаем и тарелочка с пирожком. Женщина поставила тележку у изголовья молодого человека и ушла. Владимир успел обратить внимание на то, что на ней была маска.
– А почему вы теперь показываете мне свое лицо? Карантин закончился? – спросил он.
Марина Игоревна улыбнулась и ответила:
– Это уже неважно.
Владимир выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.
«Что это значит? – подумал он и пристально посмотрел на женщину, пытаясь
Марина Игоревна заметила его переживания, но истолковала их по-своему.
– Не бойся, никто не будет наказывать тебя за твою шалость, – произнесла она успокаивающим тоном, так, словно разговаривала с бестолковым ребенком. – Хотя руководство нашего центра и приняло решение немного ограничить твою свободу. Но это все только в целях твоей безопасности.
– Как я буду ходить в туалет? Умываться? – осведомился Владимир.
Вопрос юноши не смутил врача.
– Медсестра будет проводить с тобой гигиенические процедуры. Что касается туалета – тебе будут надевать памперс и регулярно менять его. Согласна, это немного хлопотно, но у нас нет выбора. После того как ты побил дежурных охраны, мы не можем рисковать. Судя по всему, твоя опухоль прогрессирует. Ты не отдаешь себе отчета в своих действиях.
– Значит, мне сделают операцию? – уточнил Владимир.
Марина Игоревна ничего не ответила, лишь раздвинула губы в безжизненной улыбке, как если бы уголки ее рта кто-то невидимый растянул в стороны щипцами.
– Я сейчас покормлю тебя, Володя, – сказала женщина, беря в руки тарелку. – Ты же больше не будешь хулиганить?
Юноша плотно сжал губы и промолчал.
– Ну, не капризничай, – ласково проговорила Марина Игоревна, поднося к его рту ложку. – Давай, за маму, за папу…
– Пошла прочь! – выкрикнул Владимир.
Докторше все же удалось впихнуть ему в рот ложку с еще теплым пюре, но парень тут же выплюнул картофель обратно.
– Шалун, – констатировала Марина Игоревна без тени возмущения и поставила тарелку обратно на поднос. – Делаешь хуже только себе. Это называется назло маме отморожу уши.
– Убирайся! – крикнул Владимир, напрягая мышцы.
Эх, если бы он мог освободиться!
– Придется назначить тебе парентеральное питание. Поставим на вену катетер, и все будет в порядке, – прощебетала Марина Игоревна и вышла из помещения, толкая перед собой тележку.
Владимир был в отчаянии. Таким беспомощным он себя еще никогда не ощущал. Симонов не верил этой тетке, сказавшей, что его опухоль прогрессирует.
«Но тогда зачем я здесь? Ради чего все эти нескончаемые анализы и обследования? Что с ним хотят сделать?! А хочу ли я знать ответ на этот вопрос?» – подумал Владимир, и его бросило в жар.
Предчувствие беды, которая подкрадывалась все ближе и ближе, вызывало в нем безотчетный ужас.
Тревожная закономерность
После первой лекции у группы Аллы неожиданно возникло окно. Она воспользовалась свободным временем, отправилась в «МедКР», получила от юриста бланк договора и быстро отсканировала его. Обработанный файл девушка отправила на электронный адрес Артема, а также на его сотовый телефон.