Волонтер
Шрифт:
С собой у него была все та же синяя папка, которую он забрал из квартиры бывшего профессора. Некоторые документы повергли его в шок. Какое-то время адвокат размышлял, стоит ли вообще показывать их Назе Валерьевне. Кроме всего прочего в папке были бумаги, касающиеся работы центра, а также завещание на имя Амировой.
Павлов покачал головой. Бедный старик! Артем и врагу не пожелал бы оказаться на закате лет на месте Станислава Давидовича – заброшенным, дряхлым, никому не нужным алкоголиком.
Въезд во двор, где жила Амирова, преграждал шлагбаум, но Павлову без
– Да, слушаю вас, – донесся из динамика отрывистый голос.
– Моя фамилия Павлов. Я адвокат, и у меня есть для вас новости о профессоре Кноспе. Вы помните его?
– Я сейчас занята, – ответила женщина, не скрывая раздражения. – Приходите завтра.
– Он в реанимации, Наза Валерьевна. Станислав Давидович чуть не умер сегодня ночью, – с расстановкой сказал Артем.
Из динамика доносилось едва различимое потрескивание, очевидно, Амирова пыталась понять то, что сейчас услышала.
– Что с ним случилось? – уже другим голосом поинтересовалась она.
– Вам не кажется, что эту новость лучше обсудить в другой обстановке?
– Вы правы.
Домофон запищал и моргнул крохотной лампочкой. Адвокат вошел в подъезд.
Наза Валерьевна ждала его у лифта. Павлов сразу обратил внимание на хмурое лицо женщины, синие круги под глазами и резкие вертикальные складки на губах. Он взглянул на руки женщины. Левая была забинтована.
– С вами все в порядке? – спросил он, заметив россыпь алых пятнышек крови, проступивших сквозь повязку.
– Да. Нечаянно разбила окно, когда стекла мыла, – бесстрастно проговорила она. – Проходите. Только предупреждаю сразу, у вас есть десять минут.
– Благодарю.
– Пройдемте на кухню.
Артем присел на предложенный стул.
– Что случилось со Станиславом Давидовичем? – осведомилась Наза.
– Сердечный приступ. Его увезли в больницу, он без сознания.
– Откуда вы это знаете? Вы знакомы с ним? – Тон женщины стал подозрительным.
– Можно сказать и так, – уклонился от прямого ответа Артем.
– Ладно. Мне очень жаль, что с ним приключилась такая беда. У вас ко мне что-то еще? – равнодушно проговорила Наза.
«Она ни капли не жалеет старика!» – подумал Павлов и вытащил из папки бумаги.
– Это нотариально оформленное завещание, Наза Валерьевна. В соответствии с ним Станислав Давидович после своей смерти оставляет вам свою трехкомнатную квартиру, а также дачный участок с двухэтажным домом, расположенный в тридцати километрах от Москвы по Симферопольскому шоссе. Кроме этого вы становитесь наследником авторских прав профессора, а он написал сотни статей и книг. Конечно, сейчас Кноспе жив, но решил перестраховаться. Судя по состоянию его здоровья, в скором времени это все наверняка будет вашим. – Адвокат всмотрелся в лицо женщины, сидящей перед ним, и понял – мыслями она где-то в другом месте.
Ее отрешенные глаза с какой-то пустой безысходностью смотрели сквозь него.
– Я очень тронута. Признаюсь, я замечала, что Кноспе уделяет мне повышенные знаки внимания, – наконец
Неожиданно откуда-то из коридора донесся сильный стук, словно на пол грохнулось что-то тяжелое, стол или шкаф. За этим последовал протяжный стон. Наза опустила голову, усиленно делая вид, что не слышала этих звуков. Ее интересует лишь повязка, наспех наложенная на руку.
– Не обращайте внимания, – сказала она и вымученно улыбнулась. – У меня небольшие семейные трудности. Станислав Давидович был глубоко несчастным человеком. Жена от него ушла. Своих детей у них не было. У нас с ним сложились хорошие отношения. Так что я не удивлена его решением оставить свое имущество мне.
– Вам известно, почему Кноспе уступил вам свою должность? – прямо спросил Артем. – Сомневаюсь, что он сделал это только потому, что хорошо относился к вам.
На лице Амировой появилось недоумение.
– К чему эти вопросы? – спросила она.
– Дело в том, что Станислав Давидович очень переживал за вас. Он считал, что вы не по доброй воле оказались на этой должности. Объяснить, почему старик так думал?
– Вам пора уйти, – севшим голосом произнесла Наза.
Из недр квартиры снова донесся грохот, звон битого стекла. Наза облизала пересохшие губы. Артем видел, какого труда ей стоило держать себя в руках.
– Это ваш сын? – тихо спросил Павлов.
– Что вам нужно? – простонала Амирова, сжав виски руками. – Не лезьте в мою жизнь!
– Наза Валерьевна, я знаю, что здесь не обошлось без Ремезова, владельца клиники «МедКР». Это он давил на вас, заставлял выполнять его указания, делать незаконные операции? – Теперь Павлов говорил в полный голос, будто заколачивал гвозди в дубовые доски.
– Уходите, – прошептала Наза, закрыв лицо руками. – Прошу вас.
– Идите в полицию, Наза Валерьевна. Пока еще не поздно.
Женщина убрала руки от лица и спросила:
– Так это ваша инициатива? В нашем ведомстве началась проверка, проводимая генеральной прокуратурой. – Она печально улыбнулась. – Как же я сразу не догадалась?..
– Идите в полицию. Чем раньше, тем лучше, – повторил Артем.
Снова послышался звон битого стекла.
– Профессор хотел, чтобы вы знали правду, касающуюся операции, сделанной вашему сыну. Вот соответствующие документы. – С этими словами Артем положил на стол прозрачный файл со стопкой документов. – Не держите на него зла за то, что он не говорил вам правду. Станислав Давидович надеялся, что не имеет значения, каким был в своей жизни донор. Однако, судя по всему, это не так. Мне очень жаль.
Словно в подтверждение слов Павлова из коридора донесся жуткий вой, не имеющий ничего общего с человеческим голосом.
Наза трясущимися руками взяла папку и прошептала:
– Что вы сказали? Какую правду?
– Вы все сами поймете. Там моя визитка. Пока еще есть время, подумайте. – Артем увидел в коридоре какое-то движение и встал.
Негромко смеясь, по коридору полз юноша, весь мокрый и смертельно бледный. На нем были только насквозь промокшие джинсы. Его ладони оставляли на паркете красные кляксы.