Волшебница Вихря
Шрифт:
— Мы скитались по тёмным водам около двух месяцев, — говорил Влас. — Думаю, ты как раз была у львов в это время. Потом нам удалось выбраться, и вскоре мы прибыли в Огненный замок, где нам быстро «промыли» память. Тьма ушла почти сразу, и, сама понимаешь, я вышел из себя, когда понял, что ведьме снова удалось всех обдурить. — Он нахмурился и тяжело вздохнул. — Я рвался тотчас вернуться, полагая, что ты у неё в плену, но Слав отговорил меня, предложив для начала вернуться в Вихреградье за подмогой. Ну а по пути мы как раз встретились с драконами, которые принесли пусть не слишком радостную, но важную весть. Спустя какое-то время прибыли чайки, и вместе мы постановили по древним чертежам создать это судно.
— Которое сильно отличается ото всех кораблей, которые я прежде видела. Здесь и капитанская каюта есть, и трюм такой огромный, и паруса иные!
— И дракон на носу другой, — улыбнулся Влас. — Каждому судну — свой хранитель.
— А что Люсьен? О ней что-то известно?
— Люсьен сейчас живёт у Слава. Она не сразу смогла перенестись к Огненному замку, и что с ней было после того, как пришлось задержаться у львов, никто не знает. Скажу только, что она окончательно замкнулась в себе. — Он усмехнулся невесело: — Хотя Эльту это не убеждает, она ужасно злая стала.
— Ревнует?
— Ага. Слав имел неосторожность сказать, что восхищён стойкостью Люсьен, ну сестра и вышла из себя.
— Почему бы ей самой не пожить у Слава?
— Потому что у них договорённость.
— Драконы моря, это глупость, Влас! Чего Слав пытается этим добиться? Отвадить от себя истинно любящую его девушку? Скрыть глубину собственных чувств? Доказать, что не всякому дано любить? Он доиграется, — мрачно завершила я, и Влас вздохнул.
— Думаешь, год — слишком большой для них срок?
— Я восхищаюсь мужской сдержанностью, но не тогда, когда она граничит с глупостью. Одно дело, если бы Эльта была ему безразлична, и совсем другое, когда он зачем-то ждёт, что пламень её чувств превратится в тлеющий уголёк. Ты либо бери сердце жарким, либо не мучь его безветрием. Когда оно потухнет — будет поздно. Даже самая сильная любовь может превратиться в ненависть.
— Хм, — нахмурился мужчина. — Даже у Эльты?
— Конечно. Порой мужчины совершенно отказываются понимать чуткость женских грёз. Эльта ведь не пару месяцев по нему сохнет, она уже очень долго ждёт. А ожидание, не подкреплённое ничем, кроме слов, может стать самым настоящим проклятием ещё хуже того, что носит на себе Слав. И тогда, уж поверь, её светлое чувство станет чёрным, как сажа.
— Ты говоришь, как предсказательница.
— Я говорю, что чувствую. Эльта мой друг, и она не заслужила такого отношения. Я бы поставила вопрос ребром: нравлюсь — забирай, нет — прощаемся навсегда, и живи там со своей храброй Люсьен сколько душе угодно. Нет, ну а что? Её, значит, пригласить можно, а ту, которая небезразлична, продолжать отталкивать? Ты бы видел глаза Эльты, когда она рассказывала о единственном прикосновении, что он ей подарил! Жлуд несчастный!
— Ты сердишься, — заметил Влас, сжимая мои пальцы.
— Ещё как! — возмущённо признала я. — Меня накрыло эмоциями! Я-то думала, они всё уладили! Стоп. Погоди-ка. Так ведь год уже прошёл!
Влас вздохнул.
— Слав сомневается.
— Болван, просто болван, — пробормотала я. — Он что, полагает, что так для них обоих лучше? И мучить Эльту, значит, нормально?
— Мы договорились, что разберёмся со всем, когда покончим с ведьмой. Ему вроде как не до любви.
Я закатила глаза.
— Теперь я всё поняла. Слав просто-напросто боится.
— Согласен, но я ничем не могу ему помочь.
— Зато я смогу. Вот доберёмся до Вихреградья…
— Но мы должны будем сразу отправиться в Огненный замок, — сказал Влас. — А потом к Ненастью.
— Ладно, — не испугалась я. — Но я поговорю со Славом при первой возможности. Когда побываешь в нескольких несчастных судьбах, многое начинаешь понимать. В частности, что не стоит тратить драгоценные дни на сомнения и страх.
Если прежде я бы никогда не стала смешиваться, теперь была уверена, что без моей помощи ничего не выйдет. Влас, как это ни удивительно, не встал на сторону друга, хотя и сестру не жалел. Мне показалось, он рад моему настрою всё уладить, но я заметила, что его беспокойство никак не связано с родными.
— А что чайки? — на всякий случай спросила я. — Вернулись домой?
— Мы договорились встретиться на Птичьих островах, и скоро туда прибудем. Благодаря магии ветров мы можем общаться, хотя послания зачастую расплывчаты и неточны. Я сообщил им, что мы нашли тебя, и, кажется, они получили послание.
— А почему они не отплыли на свой остров?
— Хотят проводить нас до побережья, — усмехнулся Влас. — Чтобы уж наверняка убедиться, что мы в безопасности. И я не спорю: в этих водах они ориентируются лучше, чем Вихри, хотя и здесь мы в силах использовать свои чары.
— Я видела. Теперь понятно, почему Вихреградью не страшен штурм.
Влас кивнул, но глаза его выдавали. Я не выдержала.
— Чего ты опасаешься?
— Пиратов, — без запинки ответил мужчина.
— Но ведь у тебя есть сила непогоды, да и корабль наш большой!
— Ту не в размере дело, Веда. У них своё особое оружие — метатели огня. Я не могу постоянно обращаться к магии ветров, для этого нужен бесконечный поток силы. Мне бы хотелось добраться до Драконьего Сердца без приключений.
— И мне, но, если всё-таки придётся сражаться, я не хочу сидеть в каюте.
— Желаешь помочь? — усмехнулся мужчина, обнимая меня за пояс.
— Угу. С Люсьен же вышло, значит, с тобой получится непременно!
Влас не спорил. Вместо этого он меня поцеловал, и все последующие дни мы не заговаривали о возможном столкновении. Однако далеко не всегда судьба складывается как проще. Прошло всего два дня с момента разговора, и мы были уже близко к Птичьим островам, когда на горизонте возник тёмный парус. Я как-то сразу поняла, что никто не собирается убегать, и послушно спряталась за приготовленным Эрхом щитом.