Волшебники Гора
Шрифт:
— Вот значит, как Ты оказалась в поле, — хмыкнул я.
— Да, Господин, — всхлипнула женщина.
— А как Мило отреагировал на всё это? — поинтересовался я.
— Невозмутимо, — ответила она. — В конце концов, я всего лишь рабыня.
— Как Ты думаешь, Мило находит тебя привлекательной? — спросил я.
— Господин? — непонимающе уставилась на меня Лавиния.
— По-твоему, хотел бы он раздеть тебя, схватить и бросить на меха, к своим ногам, и утолить тобой его рабыней свою похоть? — пояснил я.
— Я не знаю, сильны ли его порывы, Господин, — пожала она
— Ты возразила бы? — уточнил я.
— Конечно, нет, Господин! — воскликнула женщина. — Я сама давно тешила себя надеждой, что могла бы оказаться настолько привлекательной, чтобы вызвать такое желание. Я — рабыня. Я живу для того, чтобы быть послушным, благодарным, уязвимым объектом такой похоти и власти. Я всегда мечтала об этом. Я хочу, чтобы мне не оставляли выбора, чтобы надо мной властвовали и заставляли служить!
— Мило должен был интересоваться тобой, или, делать вид, что интересуется тобой, — заметил я, — по крайней мере, в то время когда он занимался твоим соблазнением, перед тем, как заманить тебя в ловушку.
— Да, — подтвердила Лавиния, — тогда он мной интересовался.
— А после того, как Ты оказалась в доме уже в качестве рабыни, с клеймом, в ошейнике, откровенной одежде и совершенно уязвимая? — осведомился я.
— Нет, Господин, — покачала она головой.
— И он ни разу не попросил, чтобы тебя прислали к нему? — спросил я.
— Нет, Господин, — ответила женщина.
— Как Ты думаешь, почему? — поинтересовался я её мнением.
— Наверное, я недостаточно красива для него, — предположила рабыня.
— А других женщин он звал? — уточнил я.
— Я не знаю, Господин, — пожала плечами Лавиния.
— Ты что, не видели имена, написанные на досках вызова на кухне?
— Нет, — ответила она.
— Интересно, — хмыкнул я.
— Одна из тех трёх женщин, что, так же, как и я, попались в ловушку Мило, утверждала, что была с ним, но было доказано, что она это выдумала. Об этом стало известно управляющему, и её той же ночью приковали цепями в стойле и выпороли перед всеми нами.
— То есть, если верить тому, что Ты рассказала, — заключил я, — ни одна из домашних рабынь не была с Мило.
— Насколько я знаю, нет, — согласилась Лавиния.
— Если бы была, то Ты, и не только Ты, об этом бы знала, — заверил её я. — Обычно у рабынь нет никаких причин держать в секрете такие вопросы.
— Я тоже так думаю, — кивнула она.
— Мило играет очень важную роль в доме, — продолжил рассуждать я. — Он знаменит. И он очень ценен для Аппания.
— Конечно, Господин, — поддержала меня женщина.
— Это позволяет предположить, что, по крайней мере, время от времени ему могли бы посылать девушек, — сказал я.
— Возможно, Господин, — не стала спорить со мной Лавиния.
— Кроме того, у него было много возможностей во время его охоты на рабынь, — добавил я.
— Да, Господин, — согласилась она.
— Но, насколько тебе известно, он этими возможностями никогда не пользовался, — задумчиво проговорил я.
— Нет, насколько я знаю, — признала рабыня.
— Если бы он это сделал, — заметил я, — полагаю, что Ты услышала
— Думаю да, — поддержала меня женщина она.
— Как по-твоему, — поинтересовался я, — если бы Мило попросил девушку, её бы ему предоставили?
— Скорее всего, — озадаченно кивнула она.
— Получается, что он их не просил, — вынужден был заключить я.
— Господин? — растерянно спросила Лавиния.
— Возможно Мило не находит женщин привлекательными, — пробормотал я.
— Господин? — не поняла меня рабыня.
— Ничего, это я так, — отмахнулся я.
— Да, Господин, — сказала Лавиния.
— Ты — девственница? — осведомился я.
Мой вопрос заставил женщину рассмеяться.
— Как долго рабыня может остаться девственницей, Господин? — спросила она.
— А кому Ты служила? — полюбопытствовал я.
— Главным образом мужчинам в доме, работникам, — ответила рабыня, — тем, кто хотел получить меня на ночь. Вы же знаете, что мы для них в свободном доступе. Поначалу мне часто доставалось. Я была довольно неуклюжей и так мало знала. Мужчинам это не нравилось
— Но теперь Ты более продвинута? — уточнил я.
— Любой, оказавшись под плетью, быстро научится этому, — печально усмехнулась женщина.
— А после того как оказалась в поле? — не отставал я.
— В основном надсмотрщики, — пожала она плечами. — Но дважды меня привязывали к столбу для полевых рабов.
Я отметил, что после того, как Лавиния это сказала, её колени раздвинулись немного шире. Вероятно, это было сделано неосознанно, рефлекторно. Такими способами, иногда не даже ощущая того, что она делает, или не до конца осознавая этого, рабыня может выпрашивать использования. Я бросил взгляд на Марка. Судя по его понимающей улыбке, он не оставил без внимания это едва заметное движение.
— Я могу говорить, Господин? — спросила женщина.
— Нет, — отказал я ей.
Некоторое время, пока я думал, она стояла на коленях, низко опустив голову.
— В тебе уже успела пробудиться рабыня? — осведомился я.
— Господин? — непонимающе уставилась на меня Лавиния, подняв голову.
— Я имел в виду, загорелись ли в твоём животе рабские огни? — пояснил я.
В конце концов, она оставалась относительно новой рабыней, к тому же по большей части домашней рабыней, в чьи обязанности, прежде всего, входили обслуживание стола, уборка и тому подобное. А с последние дни переведена в полевые рабыни, основной работой которой была переноска воды и прополка сулов. Это несколько отличалось от того, если бы она, например, попала в собственность отдельного владельца, заинтересованного и требовательного, который уделял бы особое внимание вызову и дальнейшему культивированию этих интимных и изысканных потребностей, до поры скрытых в теле женщины, но которые, однажды проявившись, начинают расцветать и вырастать в её собственное прекрасное и властное желание, которое уже не может быть подавлено или заставлено замолчать, и которое делает женщину рабыней настолько, что с этим не сравнятся ни ошейники, ни цепи.