Волшебники Гора
Шрифт:
— Признаться, мне бы очень не хотелось узнать, что тебя порубили на мелкие кусочки или сварили в масле, — сказал я.
— Конечно, Господин, — задрожала она.
— Что случилось? — осведомился я.
Мне казалось, что слезы прыгнули заново в глазах рабыни.
— Я боюсь, Господин, — призналась женщина, — что теперь я больше не могу представлять интерес для него, того, кто должен быть воображаемым автором послания. Теперь я — всего лишь низкая рабыня. В лучшем случае я могла бы ожидать что он, встретив меня на пути, отпихнёт меня ногой со своей дороги.
— Понимаю, —
— Но я была бы благодарна ему даже за это мимолётное прикосновение, — всхлипнула она.
— И это я могу понять, — сказал я.
— Я бы поцеловала эту сандалию, если бы она слетела с той ноги, которая пнула меня, — заявила рабыня.
— Ты снова можешь двигаться, — сообщил я ей, — Лавиния.
Я решил оставить женщине прежнее имя.
И рабыня, едва только получив моё разрешение нарушить свою вынужденную напряжённую неподвижность, наложенную на неё мною ранее, с благодарностью обхватила меня своими руками и, рыдая от облегчения и радости, ритмично задёргалась подо мной. Уже через несколько мгновений она закричала:
— Я отдаюсь вам, мой Господин!
А я сдавил её тело в крепких как железо объятиях и тоже не удержался от крика радости и наслаждения.
— Я беспомощна! Я взята! — причитала женщина.
В другом углу комнаты точно также сжатая в руках Марка Феба вскрикнула от удовольствия, а следом и её господин издал дикий крик, внезапно перешедший в низкое довольное рычание. Наши крики и стоны на какое-то время наполнили крошечную комнату.
— Я ваша, — объявила Феба Марку.
— Я покорена! Я ваша рабыня, Господин, — прошептала мне Лавиния.
— Завтра, — сказал я, довольно потягиваясь, — мы начинаем наш проект.
— Да, Господин, — отозвалась женщина.
— Ты будешь повиноваться, — сообщил я ей.
— Да, Господин, — заверила меня она. — Ваша рабыня будет повиноваться.
21. Рассказ рабыни
— Я в ужасе, Господин! — воскликнула Лавиния, когда и втолкнул её в нашу небольшую комнату в инсуле Торбона, расположенной на улице Деметрия, в районе Метеллан.
— Как всё прошло? — спросил я, закрыв дверь позади нас.
— Я напугана! — сказала она.
— Почему? — осведомился я.
— Как я смогу осмелиться оказаться рядом с ним? — простонала женщина. — Я, теперь простая рабыня!
— Ты будешь в скромной одежде государственной рабыни, — постарался успокоить её я, — причём даже без колокольчиков.
— Я боюсь, — призналась она.
— Положи плащ, — приказал я.
Лавиния отложила в сторону плащ, который до сих пор был накинут на ней, прикрывая её белую шерстяную тунику и ошейник на шее. Разумеется, её выставленные на всеобщее обозрение икры и босые ноги не оставляли сомнений для тех, кого она встречала на улицах относительно её статуса.
— Я даже не посмею поднять на него взгляд и посмотреть в глаза, — простонала рабыня.
— Ты должна будешь сделать это, если он тебе прикажет, — предупредил её я.
— Да, Господин, — ответила она, со страданием в голосе.
— Но
— Да, Господин! — всхлипнула женщина.
— Меняй одежду, — скомандовал я, — быстро.
Лавиния незамедлительно сдёрнула с себя свой скромный белый наряд, а затем, всего лишь на мгновение, возможно даже не осознанно, замерла передо мной нагая и посмотрела на меня.
— Тщеславная рабыня! — не удержавшись, засмеялся я.
Женщина покраснела до корней волос и, быстро убрав белую, достала серую тунику, подходящую для государственной рабыни.
Я улыбнулся тому, как хорошо за этот короткий момент она успела продемонстрировать своему владельцу его собственность. Не мешкая ни ина, рабыня накинула тунику на себя через голову, стянула вниз и разгладила её на бёдрах.
Я окинул оценивающим взглядом, стоявшую передо мной рабыню.
— Великолепно, — констатировал я, вызвав довольную улыбку на лице женщины.
Затем я достал из плоской кожаной коробки ошейник, очень напоминающий те, которые носят на своих прекрасных шеях государственные рабыни и, подойдя к Лавинии со спины, защёлкнул его над ошейником Аппания. На некоторое время она оказалась в двух ошейниках. Впрочем, нижний ошейник надолго на ней не задержался, тут же снятый мною с её шеи. Таким образом, рабыня ни на мгновение не осталась без какого-либо ошейника.
— Ты знаешь, сколько сейчас времени? — спросил я.
— Нет, — ответила женщина. — Я едва понимаю, что я делаю, или, где я нахожусь.
— На колени, — скомандовал я.
Хронометры на Горе существуют, но они редки и представляют собой немалую ценность. Например, у нас с Марком таковых не имелось, как и намерений, ими обзавестись. Не то, чтобы мы не могли себе этого позволить, просто обладание столь дорогим аксессуаром, как нам казалось, не слишком согласовалось с нашим обликом простых стражников из вспомогательных отрядов. Впрочем, в большинстве городов, включая, конечно, и Ар, городские власти озаботились тем, чтобы извещать жителей о времени суток. Само собой, официальные часы выставлены согласно расчётам писцов, с учётом астрономических измерений, имеющих отношение к движению солнца и звёзд. Точно так же привязан к астрономическим наблюдениям и календарь, провозглашенный гражданскими властями. В распоряжении среднего гореанина имеется множество простых устройств для того, чтобы отметить интервалы времени. Наиболее типичны среди них калиброванные свечи, солнечные и песочные часы, клепсидры и масляные часы.
Я сел скрестив ноги напротив Лавинии, и та, глубоко задышав, сказала:
— Мне кажется Господин тоже чего-то опасается. Простите меня, Господин.
— Отдышись, — велел я.
— Спасибо, Господин, — пробормотала она.
Рабыня, кстати, опустившись на колени, не забыла расставить их в надлежащее положение. В конце концов, в данный момент она находилась перед свободным мужчиной.
Скоро нам предстояло пойти в театр Пентилика Таллюкса, или просто большой театр, по-местному, до которого было больше двух пасангов пути.