Шрифт:
Вильняус аллея
– Пойдем, пойдем скорее, ну чего ты копаешься на месте? – услышал Марюс требовательный женский голос.
– Да-да, милая, я уже готов, – в ответ произнес запинающийся мужской голос.
Марюс машинально повернул голову направо, заинтересовавшись происходящим, и только затем понял, что поступать подобным образом как минимум невежливо – так пристально разглядывать окружающих.
Но «окружающие» не обращали никакого внимания на взгляды прохожих, потому что были заняты самым важным и ответственным делом своей жизни – подготовкой к венчанию. Нарядная невеста,
«Ну вот, еще одна парочка обрела возможность терпеть друг друга до конца своих дней, – скептически подумал про себя Марюс и в одиночестве продолжил свою прогулку. – Надо же, как спешат со свадьбой, не могли подождать до воскресенья. Всего-то три дня разницы, зато было бы все как у людей».
Марюс так рассуждал, потому что в этот день был четверг, а совсем не суббота, когда принято венчаться и праздновать свадьбы. По субботам сквер перед церковью всегда был полон народу. Счастливые новобрачные и их родственники готовились к торжеству, женщины прихорашивались, мужчины не торопясь прогуливались по дорожкам.
А еще по выходным и сам сквер, и вся Вильняус аллея наполнялись шумными звуками от проходящих в городе ярмарок. С самого утра и до позднего вечера здесь можно было услышать голоса продавцов, торгующих всякой интересной всячиной в своих передвижных палатках. Им в унисон вторили голоса туристов, приехавших в это дивное место отдохнуть на выходных и выбрать себе сувенир на память. И, конечно, перекрывая даже самую громкую речь, были слышны возгласы и крики маленьких детей, получающих от всей этой кутерьмы либо несравнимое удовольствие – если повезет покататься на электромобиле или пожевать что-нибудь вкусненькое, или ни с чем несравнимое горе – если родители откажут в радостях жизни.
Из-за таких вот обстоятельств Марюс и не любил гулять по центру города в субботу и воскресенье. Он специально устраивал себе выходные на неделе, чтобы пройтись в одиночестве по аллее, полюбоваться таинственными скульптурами, расположенными вдоль пешеходной дорожки, посидеть на лавочке у фонтана, когда никто из прохожих не мельтешит перед глазами, спуститься к набережной, поздороваться с гордым Неманом, несущим свои воды далеко к северным морям.
Марюс не считал себя одиноким человеком. По роду своей работы ему приходилось много общаться с коллегами, с заказчиками и, в конце концов, со своим начальником тоже. Если надо было поделиться какой-то важной новостью, то Марюс звонил по телефону или писал в мессенджер своим немногочисленным друзьям. Так что, по мнению самого Марюса, общения в жизни у него было предостаточно. Поэтому ни женой он обзаводиться не планировал, чтобы та не надоедала, когда хочется тишины и одиночества, ни домашним питомцем тоже не планировал, чтобы не ограничивать себя в свободе действий. А позволить себе некоторые вещи у Марюса была возможность.
В свои тридцать два года он имел за спиной несколько удачных архитектурных проектов, получив пару наград за их воплощение. Тем самым Марюс приобрел репутацию высокого профессионала, что обеспечило ему достаточно высокий заработок и дало возможность самому планировать рабочий график и свободное время для досуга и путешествий.
Учитывая все вышеописанное, можно было понять,
– Дяденька, извините, а вы не видели здесь маленькую лохматую собачку? – откуда-то из-за спины раздался тоненький голосок.
Мужчина развернулся к источнику звука и увидел светловолосого худого мальчика лет десяти в очках с темной оправой. Через очки можно было заметить его испуганные глаза. Мальчик держал в руках кожаный плетеный поводок.
– Нет, не видел ни одной собаки, пока шел сюда, – ответил Марюс. – А что случилось, убежала?
– Да Тыня такая непослушная. Она бишон и очень своенравная. Если что-то не по ней, то сразу убегает. Правда, всегда ненадолго и сама возвращается домой к порогу, а сегодня уже часа два ее ищу.
– Кто-кто она? – не понял Марюс.
– Гаванский бишон, очень редкая у нас порода, – с гордостью ответил маленький хозяин.
– Тогда понятно, – задумчиво протянул Марюс. – Если я увижу собачку в ошейнике, которая прогуливается без хозяев, я тебе обязательно сообщу. – Кстати, а как тебя зовут и где тебя можно найти? – спросил он мальчика.
– Я – Альгирдас, – гордо ответил тот. – А живем мы вот в этом доме, за галереей янтаря. – Альгирдас показал рукой на двухэтажное строение, крыша и круглые окна верхнего этажа которого виднелись из-за стеклянного здания Янтарной галереи. – А мою собаку зовут Тыня, она такая лохматая вся, рыжего цвета, а ушки и мордочка у нее черные.
– Ну что Тыня, я уже понял, – сказал Марюс. – В таком случае, если увижу похожую живность, то дам тебе знать, обязательно. Я – Марюс, удачи в поисках, – он протянул руку своему новому знакомому.
– Спасибо, пойду еще раз проверю наш двор. Надеюсь, Тыня уже там, – Альгирдас быстро пожал руку Марюсу и скрылся за углом.
«Ну вот, так и заводи себе собаку, убежит, и не будешь знать, что делать и где ее искать. Вместо того, чтобы наслаждаться прекрасными моментами в жизни, придется нервничать, бросать все свои дела, бегать с оголтелым видом, приставать к прохожим и громко выкрикивать ее имя на всю округу», – сделал единственно верный из такой ситуации вывод Марюс и продолжил прерванную в очередной раз за сегодня прогулку по аллее.
Прошло несколько дней, и Марюс уже успел забыть встречу с юным хозяином Тыни. Совершая после окончания плодотворного рабочего дня обязательный ежевечерний променад, Марюс в хорошем настроении двигался все по тому же маршруту, пролегающему по Вильняус аллее. Он с интересом разглядывал стоящие вдоль аллеи здания, как будто был тут впервые.
«А вон и тот самый дом, в котором живет непослушная Тыня и ее маленький хозяин, – подумал Марюс, завидев покатую крышу, которая возвышалась над крышей одноэтажной галереи. – Странно, но раньше я его никогда не замечал. Всегда был уверен, что за галереей ничего нет, небольшой газон с лавочками и скульптурой в центре, да и только».
Марюс двинулся дальше, но дал себе слово как-нибудь, но не сейчас, естественно, зайти за угол и посмотреть, что же там на самом деле – газон или двор дома Альгирдаса.
– Конечно, дом, и нечего тут раздумывать. А тебе, приятель, минус как профессионалу, раз до сих пор не замечал постройку, которая стоит тут уже много лет, – разговаривал сам с собой вслух Марюс.
И действительно, было как-то странно, что такой талантливый архитектор, да к тому же досконально изучивший этот город, упустил из поля своего внимания интересное строение на одной из центральных улиц.