Волшебство для Мэриголд
Шрифт:
«Мне кажется, Фрэнк теперь не поедет на Запад», – прошептала Мэриголд.
«А если поедет, то я поеду вместе с ним, – прошептала Хильда. – С ним я поеду хоть на край света».
«Давай-ка, дорогая, ты простудишься, – решительно прервал их Фрэнк. – Беги в дом и ложись спать. Я приду завтра вечером. А теперь мне нужно доставить эту куколку домой. Сегодня она своими капризами спасла дом твоего дяди».
Фрэнк был так мил, так весел и забавен всю дорогу, что Мэриголд почти жалела, когда они приехали. В Еловом Облаке все спали, кроме мамы. Она сразу же вышла и обняла Мэриголд, слушая рассказ Фрэнка, по крайней мере, ту часть, которую он решил рассказать. Он ничего не сказал о Хильде, но крепко обнял Мэриголд
«Могу поспорить, ты съешь этих ребят в один присест», – сказал он.
Мэриголд, в уюте своей милой кроватки, с котёнком в ногах, съела своих мышей и заснула, гадая, оказался ли Фрэнк «чёрт с два», ведь он, в конце концов, заговорил первым.
Глава 5. Дверь, которую люди зовут Смерть
1
В конце концов Старшая бабушка так и не прожила свои сто лет – к большому разочарованию всего клана, который всегда мечтал о возможности похвастаться, что один из них «отмерил целый век». У МакАллистеров с-того-берега имелась столетняя тетушка, и они кичились этим. Было невыносимо думать, что они, будучи здесь почти новичками – всего каких-то три поколения после отъезда из Шотландии, – хоть в чем-то превзошли Лесли, которые покинули те земли уже пять поколений назад.
Но Смерть не волновало соперничество кланов, и так или иначе, но даже «воля к жизни» Старшей бабушки не могла бесконечно поддерживать её. Она слегла после своего девяносто восьмого дня рождения, и все считали, что вряд ли дотянет до следующей весны, все, кроме Мэриголд, которая не сомневалась, что Старшая бабушка будет жить вечно. Но, ко всеобщему удивлению, к весне Старшая бабушка окрепла.
«Может быть, она еще оправится», – сказала миссис Кемп Саломее.
Та покачала головой.
«Нет, она уходит. Это последняя вспышка свечи. Жаль, что она не доживет до ста. Обидно, что старая Кристин МакАллистер, глухая и слепая, с рассудком десятилетнего дитя, прожила сто лет, в то время как наша Лесли, сохранив все способности, умирает в девяносто девять».
Мэриголд, стоя возле двери в прачечную, затаила дыхание. Неужели Старшая бабушка собирается умирать – разве такое возможно? Не может быть. Этого не может быть. Мэриголд показалось, что земля уходит из-под ног. Не то, чтобы она чувствовала какую-то особенную любовь к Старшей бабушке. Просто бабушка принадлежала к тем Вещам, Которые Существуют Всегда. Страшно, когда одна из Вещей, Которые Существуют Всегда, исчезает. Это заставляет думать, что нет ничего, на что можно положиться.
К следующей субботе, попривыкнув к этой мысли, Мэриголд отправилась почитать стихи Старшей бабушке. Бабушка возлежала на своих розовых подушках, яростно вывязывая голубую кофту для новорожденного правнука с Берега. Взгляд её был как всегда ясен и пронзителен.
«Садись. Я не могу слушать твои стихи, пока не закончу считать».
Мэриголд села и уставилась на невест. Она не хотела смотреть на портрет Клементины, но пришлось. Она не могла оторвать от неё глаз. Мэриголд сжала кулаки и стиснула зубы. Ненавистная, ненавистная Клементина, чьи руки красивей, чем руки её мамы. И эта бесконечная мечтательная улыбка, обращенная к лилии, словно всё остальное неважно. Будь у неё хотя бы такая же, смущенная, как у прочих невест, улыбка, Мэриголд, возможно, ненавидела бы её не так сильно. Их волновало, что другие люди думают о них. Клементину – нет. Она была слишком уверена в себе, в том, что у неё есть отец, в том, что идеально красива, ни на секунду не задумываясь о чьём-либо мнении. Она знала, что никто не сможет удержаться, чтобы не взглянуть на неё и восхититься
«О чем ты думаешь?» – спросила Старшая бабушка так внезапно и резко, что Мэриголд озвучила свой мысленный вопрос прежде, чем успела остановиться.
«Вы станете ангелом, когда умрёте, мэм?»
Старшая бабушка вздохнула.
«Полагаю, что да. Как это угнетает меня. Кто сказал тебе, что я собираюсь умирать?»
«Никто, – промямлила Мэриголд, понимая, что натворила. – Только… только…»
«Рассказывай», – приказала бабушка.
«Миссис Кемп сказала, что ей жаль, что вы не сможете дожить до ста лет, а старая Крис МакАллистер смогла».
«С каких это пор, – сурово поинтересовалась Старшая бабушка, – Лесли стали соперниками МакАллистерам? МакАллистерам! И кто же это полагает, что Крис МакАллистер жила эти десять лет? Да она была мертвее, чем буду я, пролежав под землей целую сотню! По правде говоря, она никогда живой и не была. А что касается меня, я не собираюсь умирать, пока не буду полностью готова. Во-первых, я намерена закончить эту кофточку. Что там ещё сказала миссис Кемп? Не то, чтобы это меня волновало. Мне больше не любопытна жизнь. Сейчас мне интересна только смерть. Однако, она всегда была забавной старой чертовкой».
«Она больше ничего не говорила, только, что малыш Лоусон не жилец, у миссис Грей с-того-берега – рак, а у молодого Сэма Марра – аппендицит».
«Забавная сплетница. Прошлой ночью мне приснилось, что я отправилась на небеса и увидела там старого Сэма Марра. Это так взбесило меня, что я проснулась. Не хватало только старого Сэма Марра на небесах».
Старшая бабушка яростно потрясла вязальной спицей перед съёжившейся маленькой невестой, которая, казалось, почти исчезла в облаках тюля и атласа, что обвивались вокруг неё.
«Почему вы не хотите, чтобы он оказался на небесах?» – спросила Мэриголд.
«Сама не знаю. Я всегда неплохо к нему относилась. Разве что, он не может принадлежать небесам. Ему там нечего делать».
Мэриголд с трудом представляла и саму Старшую бабушку «принадлежащей» небесам.
«Вы бы не хотели, чтобы он попал в… другое место».
«Конечно, нет. Бедный безобидный глупый старина Сэм. Вечно всюду плюющий табачной слюной. Единственное, чем он мог бы гордиться, так это умением плеваться. Там должно быть какое-нибудь среднее место, ни то ни се… Разве что, – добавила бабушка с усмешкой, – если бы такое место существовало, большинство из нас попало бы именно туда».
Она провязала целый ряд рукава кофточки, прежде чем продолжила свою речь. Мэриголд провела это время, ненавидя Клементину.
«Мне было жаль, когда старина Сэм Марр умер, – вдруг сказала бабушка. – Знаешь почему? Он был последним из живых, кто помнил меня молодой и красивой».
Мэриголд посмотрела на Старшую бабушку. Неужели эта безобразная старушка когда-то была молодой и красивой? Старшая бабушка поймала скепсис в её взгляде.
«Ты не веришь в это. Так знай же, дитя, у меня были золотисто-рыжие волосы, а моим рукам завидовал весь клан. Мужчины из семьи Лесли никогда не женятся на некрасивых женщинах. Некоторые из нас были дурами, другие – мегерами, но мы никогда не уклонялись от главной женской обязанности – радовать мужской взгляд. Не сомневайся, мужчины Лесли знали, как выбрать жену. Иди сюда и дай посмотреть на тебя».