Волшебство на грани
Шрифт:
– Может ты, наконец, поспишь?
Ответить я не успел. В коридоре звонил телефон. Тётя Ира сняла трубку:
– Алло.… Да… Конечно…
И передала мне.
– Семён! Мне звонили из полиции! – крикнула тётя Маша, казалось, сейчас у неё начнётся истерика.
– Здравствуйте, Мария Петровна. Что они говорят?.. – удивительно, что при всей своей усталости, у меня еще хватало сил оставаться вежливым.
– Они... – всхлипнула женщина. – Говорят, что нашли её.
– Так это ж…
– Нужно прийти на опознание! Плитс куда-то уехал, а я одна этого
Я побледнел, молча, опускаясь на табурет, переваривал полученную информацию. Карси не могла устроить столь неожиданный сюрприз!
– Ты съездишь со мной? – с надеждой спросила Радужникова, закончив причитать.
– Хорошо. – Согласился я.
Через десять минут, я собрался с духом, вышел из дома и побрёл в направлении полицейского участка. Меня терзали смутные сомненья, я отказывался верить, что мёртвая девушка, которую нам предстояло опознать, могла оказаться Карсилиной. «Не она это!» – твердил я про себя три утешительных слова, как заклинание.
Люди вокруг словно замерли и перестали существовать, я чуть не сбил с ног старушку. Она прокричала мне вслед какой-то упрёк, грозно размахивая клюкой, но мне было до лампочки.
Наконец подошел к серому трехэтажному зданию полицейского участка, возле главного входа которого ждала меня Мария Радужникова. Сегодня она даже не накрасилась, и лицо её из-за отсутствия яркой помады и чёрной подводки для глаз выглядело непривычно.
– Семён! – крикнула она, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться. – Я думала, ты не решишься прийти!
– Я же обещал. – Сухо ответил я, не дав ей меня обнять.
Даже в нынешней ситуации очень раздражало, когда она принимала меня за ребенка, которого можно ущипнуть за щечку и погладить по голове. Тётя Маша расстроено вздохнула, поняв, что приступ заботы старшего на меня не выплеснуть.
И на этой неловкой ноте мы вошли в полицейский участок. Кабинет следователя по фамилии Тушканчик (Я, когда он особо мне не нравился, называл его «Хомяком») находился прямо по коридору. Мы молча прошли мимо доски почёта с чёрно-белыми довольными портретами полицейских, мимо плаката с грозного вида домохозяйкой, которая призывала «Уходя, выключай свет!», готовая огреть сковородой каждого, кто её ослушается, мимо стенда с лицами, которые особо опасны и разыскиваются. Наконец, остановились возле двери, вывеска на ней гласила «О.Б. Тушканчик. Старший следователь». Мы с тётей Машей неуверенно переглянулись и вошли.
Тушканчик, как я подметил ранее, ассоциировался у меня с хомячком, таким же кругленьким, маленьким и с пухлыми щеками. Да и выражение лица у него было хомячье. А еще он постоянно что-то жевал.
В этот раз он ел массивный бутерброд с колбасой и огурцами. Когда мы вошли, он добрался уже до его середины.
– У меня обед! – недовольно чавкнул он.
– Мы можем и подо… – не закончила Мария Петровна.
– Вы же сами звонили Марии Радужниковой полчаса назад и требовали приехать на опознание! – Перебил я.
– Ну, так почему вы не в морге? – не понял следователь, чуть не подавившись
– Мы решили посмотреть фотографии с места происшествия, чтобы удостовериться, нужно ли ехать. – Ответил я.
– У нас тут не фотостудия!
– Просто покажите нам их. Мы имеем право знать.
– Мария Петровна может и имеет право, а насчет вас…
Бормоча эту фразу, он вытер рот рукавом, достал из-под стола папку с делом, открыл её, и протянул Марии фотографию погибшей. Тётя Маша посмотрела, губы у неё задрожали, и она полезла за носовым платком. Заметив, как она отреагировала, у меня ёкнуло сердце, неужели это правда Кари?! Я подрастерял свою уверенность и опустился на стул рядом с тётей Машей.
– Я и вам разрешаю глянуть. – Позволил довольный Тушканчик, радуясь, что нашел на меня управу.
Я взял фотографию, готовясь к худшему, и посмотрел на неё. Рыжая девушка, со стрижкой «под мальчика», в джинсовой куртке и брюках розового цвета лежит в луже крови, на боку, с неестественно изогнутыми ногами и руками, её открытая жёлтая сумочка с разбросанным содержимым (помадой, еще какой-то косметикой, блокнотом, разбитым розовым мобильником и другими вещицами) валяется рядом. Картина, конечно, ужасная, но я вздохнул с облегчением.
– Это не она! – и вернул фотографию следователю….
***
Зольтер выбрал, наверное, не самое лучшее время, чтобы забрать статуэтку древнежипского божка. Да и погода в эту пятницу была наимокрейшая. По небу ползла тяжелая туча, цвета скуки, и поливала Зебровск холодным дождём.
Золотский благополучно добрался на лифте до квартиры Димки Морквинова и нажал на потертую точку звонка. Минуту дверь никто не открывал, Зольтер начинал терять терпение, умом колдуна чувствуя, что Морквинов дома, а статуэтка лежит у него в шкафу, зарытая в куче одежды. Наконец, дверь соизволила отвориться.
– Привет, Зольтер. – устало сказал Димка, пропуская гостя. – По какому поводу зашел? А где ты пропадал?
– Статуэтку забрать пришел. Серебринка велела. – Пояснил тот, не снимая ботинок проходя в комнату Морквинова. – Мы с ней готовимся к переезду. Начальство отдало приказ поднять якоря и причаливать к родным берегам!
В комнате царил настоящий бардак, одежда большой горой валялась посреди дорогого ковра, рядом были разбросаны пакетики из-под чипсов, на компьютерном мониторе висела грязная полосатая толстовка, а на кровати в ряд у стеночки стояли пустые пивные бутылки. Зольтер очень удивился и чуть не забыл, зачем пришел.
– Дима, это что у тебя за пункт приема стеклотары? Неужели твоих родителей это не возмущает?
– Они целый месяц будут куковать на даче. – Пояснил Димка, чувствуя, что сейчас ему будут читать нотацию. – Какое им дело до моей комнаты?
– И ты решил почувствовать себя свободным от домашних обязанностей?..
– У меня кузина пропала неделю назад!
Зольтер внимательнее присмотрелся к бутылкам: их было ровно восемь. Он надеялся, что они не за один сегодняшний день опустели. А Димка продолжил: