Воля вольная
Шрифт:
Сегодня вечером, вернувшись с капканов, километров тридцать обежал — семь соболей принес, решил попробовать ночевать здесь. Стланик уже начал ложиться [14] от морозов, и надо было посмотреть, как оно будет. Натянул кусок брезента над головой, костер запалил, соболиные шкурки на пялки натянул и повесил в тепло под брезент. И это жилище, и соболя с привычным кровяным запахом шкурок давали странное хорошее ощущение, что все идет более-менее как обычно и что никто не может спихнуть его с давно устоявшейся жизненной колеи. О Дедке, отцовом отце опять
14
Летом стланик растет кустом вверх, с наступлением стабильных морозов он ложиться на землю, даже если нет снега.
Луна встала над лесом, мясистые стланиковые ветви бросили тени на его полянку, даже внутрь кедрового лапника сочилась морозная белизна лунного света.
Утром завернуло ближе к двадцати. Он подмерз перед рассветом, развел костер и повесил котелок. День наступал ясный, небо наверху чистое, но у него в стланике все еще было сумрачно. Ворон неторопливо пролетел, горкая гулко и далеко над тайгой. Деревья пощелкивали от мороза. Стыла природа. Степан курил, грея руки у разгорающегося огня, Карам тоже уселся, пытаясь понять, возьмут его сегодня, нет ли? Белое круглое пятнышко медалью красовалась на черной груди.
— Пойдем-пойдем, хватит прятаться, пусть они прячутся. Сходим… помнишь Дедкино озеро?
Пес встал, повиливая черно-белым бубликом хвоста. Они плотно поели, и полезли по стланику не к ручью, как вчера заходили, а вверх. Карам, будто поняв что-то, не уходил далеко, поджидал хозяина. Пес подныривал под гнутые снегами, извивающиеся, будто змеи, стволы, Степану же приходилось лезть через, идти по ним, а где-то протискиваться, обрывая рюкзак. Когда выбрались наверх, солнце уже сквозило краем сквозь лиственничный лес, желтило березы и Степана. Охотник бодро шел по набитой тропе с рюкзаком и карабином на плече.
Карам, будто споткнувшись, заорал азартно совсем рядом, и Степан глазами увидел мелькавшего в голых ветвях зверька. Поспешил, не выпуская его из поля зрения. Соболь взлетел по вековой листвяшке, быстро перебираясь с ветки на ветку, добрался до вершины и замер, глядя вниз. То-ум! — раздался глухой выстрел. Кот был молодой, с легкой желтой метиной на груди. Карам, видно, столкнулся с ним нос к носу. Степан, радуясь про себя такому фарту — за пять минут добыл — снял шкурку, скатал и положил в рюкзак. Вернулся на тропу. Вскоре Карам забрехал опять. По пути было и чуть в стороне. По глухарю орет, — понял Степан и стал снимать рюкзак. Заволновался даже — они с Дедкой в тот их первый раз тоже варили шулюм из глухаря. Так же собака облаяла, Дедко стрельнул, и Степашка, ему тогда семи лет не было, побежал к падающей птице.
Дед, как чувствовал — на другой год надорвался, поднимая телегу с мешками, и за неделю помер — это была их единственная охота вместе.
Степан, высматривая глухаря, щурился против солнца в прозрачные кроны лиственниц, местами снега было немного под ногами, листва замерзшая шуршала, и он двигался осторожно. Карам, увидев хозяина, залился громче, сделал кружок вокруг группы лиственниц и вскочил лапами на одну из них. Петух был за стволом, с одной стороны голова торчала, с другой — черный хвост поленцем вниз. Степан прислонился к дереву и подвел мушку в основание шеи.
Выстрел прозвучал глухо, а чуть спустя,
Степан взял петуха за шею и пошел к рюкзаку. Уселся на лесину, взрезал, снял шкурку вместе с перьями, выпотрошил и, отрубив ножом голову и лапы, сунул тушку в пакет, остальное в другой с подтухшей привадой. Хороший, не старый петух, — подумал, надевая рюкзак. — Брусникой еще пахнет.
Дятел подлетел, вцепился в трех метрах от них в березу у самой земли, быстро переложив голову с боку на бок, прицелился уже, видно… Карам не выдержал, посунулся к нему, птица сорвалась с резким криком. Пес проводил его взглядом, обнюхал дерево и на всякий случай писнул.
Вскоре тропа полезла вверх. Шлось хорошо, в обе стороны от тропинки тайга хорошо просматривалась. Взгляд притягивался к уцелевшим во время пожаров высоким, обгорелым по низу, толстым лиственницам, с древними следами сбора живицы [15] . Кроны на них почти не было, и это давало рост молодым, тонконогим, с легкой вязью веточек деревьям. Их было много. На некоторых еще висели рыжие остатки хвои. Бело и чисто было в лесу, будто прибрано и подметено, будто ждали его здесь, и от этого теплее становилось на душе.
15
Живица — смолистый сок хвойных деревьев.
Буранный путик вдоль склона наискось пересек тропу. Степан остановился, глянул нетронутую следами буранную просеку, рюкзак повесил на сук, достал из наружного кармана глухариное крыло и пошел влево, там недалеко висел капкан. Собачий лай остановил — Карам ревел азартно метров триста, не дальше, на месте крутился. Степан сунул крыло в карман и быстро пошел на голос. Ай-яй-яй-яй-ай, — захлебывался кобель. Временами лай обрывался, но потом снова несся по тайге отчаянный и злой собачий плач.
Карам метался по толстой и длинной валежине лиственя, соболь был внутри. Степан сбросил рюкзак, достал топор, сетку. Набросил ее на выход в комле, затянул, заглянул внутрь. Карам, прислушиваясь, бегал туда-сюда по стволу, замирал, слушая зверька. Степан прошел вдоль, дупел было несколько, он заколотил их сучками, оставив один ближе к середине.
Достал бересту из рюкзака. Наломал сухих сучьев, сложил возле дупла. Стал разжигать, побуревшими от мороза руками прикрывал бересту, подкладывал сучочки. Занялось, подождал, пока разгорится лучше, взял все варежкой и затолкал в дырку, дым потянуло внутрь ствола. Карам, прислушиваясь, тихо бежал от вершины к комлю и вдруг метнулся вперед с коротким яростным лаем, вцепился в сетку, закрывавшую вход. Зверек, злобно шикнув, вырвался и ушел обратно в пустоту дерева. Пес тряс головой, освобождая пасть от сетки.
Выслушивая зверька, Степан шел вдоль дерева, постукивая топором. Сетку поправлять. Потом снял суконку и взялся за топор. Пополам решил разваливать. Карам с другой стороны валежины бегал с озабоченным видом, но вдруг перепрыгнув дерево, сунулся носом в снег и, молча, стремглав кинулся в сторону. Замелькал между деревьями. Соболь уходил, оставляя кровь на снегу. Вскоре впереди раздались звуки короткой и неравной битвы, деловитый рык пса… Степан подбежал, зверек лежал задавленный. Карам рядом бегал.