Вопль убийства
Шрифт:
— Неужели?
— Это только… такая шутка…
— Какая шутка?
— Ему… ему нравится смотреть, как животные… и люди подпрыгивают.
— Вы имеете в виду, нравится пугать их до бесчувствия?
— Это… это такой розыгрыш.
— Это садистская жестокость.
— Он… Я не думаю, что он хочет повредить кому-то.
— Значит, не думаете? — Доулиш отпустил юношу, который, качаясь, добрался до колонны и прислонился к ней, ища опоры. — Вы сказали, что вы племянница сэра Хьюго?
— Да.
— Могу я узнать, как вас зовут?
— Рут Десмонд, — ответила она, — и я не кровная его родственница.
— Я мог бы
— Он… он может уделить вам десять минут. — Ее глаза округлились в испуге. — Вы должны идти, он терпеть не может ждать.
— Неужели не может? — переспросил Доулиш. — Не передадите ли вы вашему кузену Дэвиду, что я хочу поговорить с ним после разговора с его отцом и что я хочу знать, почему он завизжал на меня сейчас и что он знает об Элберте Халле.
— О ком?
— Элберте Халле, — отчетливо выговорил Доулиш. — Вам лучше присмотреть за Дэвидом. Я сам найду дорогу.
— Это вторая дверь направо, — сказала она безнадежным тоном, вдруг ее голос стал резким: — Осторожнее, Дэвид!
Доулиш толкнул дверь и обнаружил, что она движется легко, как перышко, и совершенно бесшумно. За ней находился просторный холл, красиво обставленный и светлый. В центре его поднималась лестница, оставляя по бокам как бы два маленьких холла. Стены были облицованы тем же камнем, что и снаружи, но лучше отполированным. Ступени лестницы во всю ширину покрывал ковер, ковры были разбросаны и по плитам холла. Вдоль стен стояли старинные стулья и табуреты, около заполненного поленьями громадного камина — три рыцарских доспеха. По стенам были развешаны картины, на которых, как заметил Доулиш, изображались батальные или охотничьи сцены.
Ничто, ни звук, ни движение, не нарушали тишины.
Доулиш увидел, что вторая дверь справа от того места, где он стоял, закрыта. Это была массивная деревянная дверь ручной полировки, обитая железом, как и все другие двери, ведущие из холла. Свет шел из окон по обеим сторонам холла и с верха лестницы. Доулиш решительно постучал, повернул ручку и вошел.
Сэр Хьюго Тэвнотт сидел за огромным столом в дальнем конце комнаты, вдоль стены которой стояли книжные полки. Это была комната, выдержанная в глубоких каштаново-коричневых и темно-зеленых тонах, с высокими окнами, изливавшими ясный свет на стол и человека за ним. Он выглядел как старое издание Дэвида. Сходство было так велико, что ошеломленный Доулиш остановился в дверях.
Этот человек был почти совсем лысым.
На нем были норфолкский пиджак и свитер под горло, который, казалось, поддерживал его подбородок. Когда он смотрел вверх, двигались только его глаза. Это были усталые глаза, совсем не похожие на глаза его сына. Он сделал слабую попытку подняться, но затем упал обратно в высокое резное кресло.
— Мистер Доулиш?
— Сэр Хьюго Тэвнотт?
— Садитесь… где хотите.
— Благодарю вас.
— Мистер Доулиш, — сказал Тэвнотт, когда Доулиш уселся в такое же кресло с высокой спинкой, как у него, помещенное таким образом, что лицо Тэвнотта было в тени, а на Доулиша падал свет. — Я ничем не могу вам помочь.
— А в какой помощи, по-вашему, я нуждаюсь?
— Мне позвонил мистер Джеймс Хортон, — сказал Тэвнотт. — У вас, кажется, появилась абсурдная мысль, что какой-то человек, содержавшийся в плену в моем поместье, бежал и был умерщвлен кем-то, преследовавшим его. Я считаю это полной чепухой. Такое здесь произойти не могло.
Доулиш помолчал мгновение, а затем ядовито спросил:
— А если бы произошло, вас это беспокоило бы?
— Особого значения для меня это бы не имело, — твердо и решительно ответил Тэвнотт. — Я поглощен своими собственными делами, своими проблемами и занятиями. Смерть постороннего человека мало или ничего для меня не значит. Я понял из слов мистера Хортона, что этот человек важен для вас. Если это ваш друг, я сожалею.
— Он не был другом, — ответил Доулиш. — Он был, сэр Хьюго, жертвой в высшей степени опасного и злобного преступника.
— Как полицейский вы безусловно знаете, что говорите.
— Как полицейский я должен расследовать возможность того, что он был здесь пленником.
— Это я понимаю.
— Поэтому мне нужна ваша помощь, — продолжал Доулиш.
— Вы имеете в виду, что вам нужно разрешение… обыскать территорию и строения?
— Да, сэр. — Доулиш не стал говорить, что в случае необходимости он сделает то, что ему нужно, без разрешения.
— Вы можете осмотреть все, что хотите. Я прошу только, чтобы люди, проводящие расследование, вели себя с разумной внимательностью и осторожностью, в чем, впрочем, я уверен. Хранилища в подвалах могут быть открыты только моими ключами, и я хотел бы присутствовать, если вы захотите их осмотреть. Для этого вы должны предварительно договориться со мной о времени. Без сомнения, вы захотите осмотреть комнаты моей жены. Как вы, возможно, знаете, она тяжело больна. Все, что связано с ее комнатами, должно быть предварительно оговорено с ее компаньонкой и секретаршей, мисс Джеймсон. В остальном, — Тэвнотт откинулся в кресле, — идите куда хотите, когда хотите, но, пожалуйста, прошу вас, по возможности не беспокойте меня.
— Вы очень добры, сэр Хьюго, — сказал Доулиш. — И невероятно безучастны.
— Разве мистер Хортон дал вам понять, что я буду мешать? — спросил Тэвнотт.
— Он был возмущен и, по-моему, считал, что вас это оскорбит.
— Я слишком стар, чтобы оскорбляться или возмущаться по пустякам, — ответил Тэвнотт, и в голосе его прозвучали нетерпение и усталость. — Я пойду дальше и предупрежу вас, чтобы вас не вводил в заблуждение мой сын. Он очень любит розыгрыши, и ему может показаться забавным представиться вам в качестве подозреваемого в каком-нибудь отвратительном преступлении. — Старик начал что-то быстро писать. Когда он глянул вверх на Доулиша, то ярко напомнил ему своего сына, хотя и не вызвал этого тревожащего ощущения зла. Он выглядел очень и очень усталым. — Вот вам моя записка с разрешением: некоторым моим жильцам и слугам она потребуется. Я повторяю, идите куда хотите и в любое время, какое вам заблагорассудится, но будьте по возможности кратки, прошу вас.
Он снова приподнялся в своем кресле, очевидно прощаясь с Доулишем.
Доулиш остался сидеть на месте.
— Вы нам очень поможете, сэр, если ответите сейчас на несколько вопросов… Это сбережет время позднее.
— А, хорошо, — ответил Тэвнотт не очень дружелюбно и опустился в кресло.
— Сегодня утром у вас были какие-либо посетители? — спросил Доулиш.
— Нет.
— Знаете ли вы всех, живущих в поместье, лично?
— Я знаю тех, кто арендует фермы… Но не тех, кто живет в квартирах или в этих модернизированных коттеджах.