Воплощение снов

Федотова Надежда Григорьевна

— Да что тут происходит?! — воскликнула она. — Орнелла, если тебе так не нравится ее брат, пойди ему самому об этом скажи! При чем здесь Кайя, в конце концов? Она не виновата, что ее мать умерла, а отец снова женился и…

Герцогиня эль Тэйтана саркастически фыркнула:

— О нет, дорогуша, отнюдь не «снова». Ты что же, совсем ничего не понимаешь?

Кассандра, совершенно запутавшись, вопросительно посмотрела на Кайю.

— Я бастард, — спокойно сказала та, — моя мать была полковой шлюхой, погибшей во время воздушного налета. Даже останься она в живых, отцу и в голову не пришло бы на ней жениться.

Кадет Д'Элтар покраснела как рак.

— Извини, — кое-как выдавила из себя она, вновь утыкаясь взглядом в отпоротый воротничок мундира, — я… не знала…

Кайя только в очередной раз пожала плечами. И закрыв тетрадь, придвинула к себе учебник.

* * *

Понедельник, которого

Кассандра, изнывая от тоски и зависти к соученикам, ждала с таким нетерпением, ничего хорошего ей не принес. Как и предполагала несчастная наездница, ее подопечный, засидевшийся в стойле, на первом же занятии устроил такое показательное выступление, что в сравнении с ним меркли все предыдущие. Едва переступив порог загона, он воинственно задрал гребень, вырвал повод у Кассандры из рук и полез скандалиться к ближайшему самцу, который, на беду самого задиры, оказался штурмовиком. Ревущих драконов с трудом растащили — посредством личного вмешательства капитана эль Моури — наездника ни в чем не повинного штурмовика, что здорово ушибся, в процессе драки слетев на землю, отправили в лазарет, Яру пришлось наложить на морду несколько швов, а Кассандра получила свой первый строгий выговор. Вечером кадету Д'Элтар было велено явиться во флигель куратора, и то, что она там услышала, окончательно убило всякую надежду на лучшее. «Подобные случаи недопустимы, кадет, — ледяным голосом говорила капитан эль Моури, глядя куда-то поверх опущенной головы стоящей перед ней Кассандры. — Вы совершенно не владеете ситуацией. Дракон не считается с вами, и в этом, как и в том, что произошло, только ваша вина. Вы сильны в теории, но этого недостаточно, надеюсь, вы сами это понимаете. Пострадал ваш дракон и наездник второго зверя, занятие всей группы было сорвано — подумайте об этом и либо найдите в себе силы начать что-то менять, либо признайте, что выбор учебного заведения в вашем случае оказался ошибкой. Иначе, учитывая обстоятельства, я буду вынуждена поставить в известность совет мастеров. Вы должны управлять драконом, но пока что он управляет вами — и если сегодняшний инцидент повторится, боюсь, с Даккараем вам придется расстаться».

Кассандра в ответ не проронила ни слова. Уставившись в пол, она молча выслушала все, что ей было сказано, вернулась в казарму, не раздеваясь, упала лицом в подушку и впервые за все эти тяжкие месяцы дала волю слезам. Она рыдала так горько, так отчаянно, что даже Кайя, этот образец замкнутости и равнодушия ко всему, что лично ее не касалось, отложила учебники, Сельвии изменил ее дар утешения, а Орнелла впервые не нашла, что сказать. Они втроем молча стояли у кровати Кассандры, растерянно глядя то на ее вздрагивающие плечи, то друг на друга, стояли долго, едва ли не час, пока захлебывающиеся рыдания не начали потихоньку стихать, и только тогда кадет эль Тэйтана рискнула все-таки подать голос.

— Кэсс, — позвала она. — Кэсс, ну брось… Ну право слово, с кем не бывает! Ну дурканул твой балбес, так ведь всего разок, и без трагедий обошлось! Не выгонят же тебя за это, в самом деле?

— Хотели бы — уже выгнали, — неловко поддержала ее кадет Освальдо. — Без всяких разговоров.

— И правда, Кэсси, — ласково добавила кадет Д'Ориан, уже немного совладавшая с собой, — погоди расстраиваться!.. Зверь просто застоялся, капитан эль Моури, конечно, это понимает. И ведь она же ничего такого не сказала, ни тебе, ни совету? А обещания… Это, может, так, для острастки…

Кадет Д'Элтар не ответила, даже не пошевелилась, так и осталась лежать лицом вниз.

— Кэсс, — выждав еще минуту, повторила Орнелла, — ну хватит, правда! В самом деле, это же не конец света!

— Кому как, — негромко обронила Кайя, задумчиво теребя кончик длинной косы. Сельвия бросила на нее предупреждающий взгляд, но кадет Освальдо только покачала головой:- Бесполезно сейчас. Пусть сперва успокоится.

— А толку? — сердито передернув плечами, буркнула Орнелла. — Тебе легко говорить. Ты и с дракона, небось, в жизни не падала, уж тебе-то отчисление не грозит.

— Если б не принц, меня бы даже не зачислили, — спокойно отозвалась Кайя. — А если б не твои деньги, то и тебя бы здесь не было.

— Девочки!.. — умоляюще прошептала Сельвия. — Перестаньте! Ей же и так плохо! Кэсси…

— Оставьте меня в покое, — глухо донеслось с кровати. Кассандра еще глубже зарылась лицом в подушку и закрыла голову руками, словно стремясь отгородиться от всего остального мира. Ее соседки вновь переглянулись. Сельвия жалостливо вздохнула, Кайя пожала плечами, Орнелла, засопев, воинственно вздернула нос.

— Ладно! — после паузы сказала она. — Действительно, пускай успокоится. Завтра поговорим!..

Однако к утру Кассандра успела взять себя в руки. Поднявшись еще до горна, она привела в порядок мятый мундир, сама заплела косу, не дожидаясь Орнеллы, и на построение явилась одной из первых, как ни в чем ни бывало. Осторожные расспросы подруг кадет Д'Элтар оставила без ответа, лишь коротко поблагодарив за участие и уверив, что с ней все в полном порядке. Судя по ее спокойствию, так оно и было — разве только Орнелла в ответ с сомнением качнула головой, однако и она не рискнула опять соваться с утешениями. Слишком уж разительной была перемена в подруге. «Лучше не трогать пока, — искоса поглядывая на Кассандру во время завтрака, думала кадет эль Тэйтана. — Еще сорвется сызнова, да при всех — а после, с ее-то гордостью, еще руки на себя наложит, чего доброго!» Орнелла сунула в рот ложку с кашей и, жуя, про себя сострадательно вздохнула. Кассандра была ей подруга — первая подруга за всю жизнь, и она больше чем кто-либо во всем Даккарае мечтала о небе. Отчего же именно к ней боги так несправедливы?.. Обидно! Вот взять ту же Сельвию — да ей ведь что дракон, что лошадь, что, небось, курица какая, всё едино: ей лишь бы со зверьем возиться, лечить да выхаживать; из драконариума ее на аркане не вынешь, кошки к ней ластятся, псы цепные руки лижут — даром не нужно ей ни небо, ни чин, на них семья настояла, а поди ж ты! Опилок ни разу не нюхала!..

А она сама? Та, которой балы, флирт и светская жизнь милее всего на свете — ей за что такое везение?.. Добро бы, подобно Кэсс, рвалась и мечтала, так нет же! Ей, также как и Сельвии, Даккарай не нужен, и ноги б ее здесь никогда не было, если бы… Задумчивый взгляд ореховых глаз медленно поднялся от миски с кашей, скользнул по шумной, переполненной кадетами столовой и остановился на длинном столе справа: там сидели второкурсники. И он. Эти широкие плечи, эти медные кудри, этот твердый, упрямый подбородок… «Ах, Ричард!» Второй сын графа де Кайсара, словно почувствовав на себе ее тоскующий взгляд, обернулся — но кадет эль Тэйтана уже вновь сосредоточилась на завтраке. Владеть собой она умела куда лучше Кассандры. Ричард!.. Такой красивый, такой спокойный, такой недосягаемый! Только из-за него она здесь, только ради него терпит все это — караулы, наряды, вечную усталость и недосып, необходимость подчиняться приказам тех, кто за стенами Даккарая лишь склонился бы перед ней в глубоком поклоне со словами «ваша светлость!», только мыслью о нем она держится, моя посуду и вычищая пропахшее мускусом стойло — а ему все равно!

Ложка царапнула дно опустевшей тарелки. Орнелла отодвинула ее в сторону и потянулась к кружке с тем, что в Даккарае почему-то называли «кофе», хотя ничего общего эти напитки между собой не имели. Ричард… Ну можно ли быть таким слепым, таким глупым?.. У де Кайсаров почти ничего нет, кроме титула да древности рода, а Ричарду и первого не светит, следующим графом станет его старший брат. Она же — хозяйка всего Верхнего Предгорья! У нее рудные шахты, каменоломни, плодородные земли, ее первенец будет герцогом эль Тэйтана! Неужели этого мало?! И разве она сама — такой уж невыносимо тяжкий груз, который нельзя взять хотя бы довеском?.. Орнелла привычно заскрипела зубами — мысленно, конечно же, лицо ее при этом ни капли не изменилось, оставшись все таким же отрешенно-равнодушным. Уж что-что, а искусство держать хорошую мину при плохой игре ее светлость успела постигнуть в совершенстве. Ричард! Прекрасный, как статуя Антара, и такой же бесчувственный — только, увы, к ней одной. Что он высмотрел в той девице? На что он рассчитывает, когда ей суждено стать женой его брата? Почему он никак не желает понять, что она, Орнелла, — лучшее из того, что он когда-либо сможет получить? Да любой из молодых дворян Геона в лепешку бы разбился лишь ради нее одной, без оглядки на титул и золото! Любой! Кроме него…

А ей без него белый свет был не мил. Еще шестнадцати лет, вскоре после того, как Орнелла начала выезжать, на балу у графини Стрэттон она встретила Ричарда де Кайсара и полюбила его с первого взгляда. Сердце ее трепетало при одном только звуке его голоса, его мягкая улыбка преследовала ее во сне и наяву, а когда им случалось танцевать на каком-нибудь очередном вечере, она таяла в его руках, как горячий воск — и тем больнее было ей понимать, что ее чувства, увы, не взаимны. Она пустила в ход всё свое обаяние, она испробовала все средства, от тонкого флирта до демонстративной холодности, от дружеского участия до откровенной лести, но все было напрасно. Ричард остался равнодушен и к ней, и к ее ухищрениям. Орнелла бесилась, строила новые планы осады этой неприступной крепости, которые, как и все предыдущие, один за другим рассыпались в прах, а потом узнала… Дело было не в ней, дело было в другой. Эта девчонка, без пяти минут невеста его старшего брата! Как он смотрел на нее тогда, на пикнике!.. Этот взгляд брошенного пса, полный любви и тоски, взгляд приговоренного, который уже ни на что не надеется — невыносимо! И он был предназначен не ей, Орнелле, а той, что рядом с ней смотрелась бледной тенью, той, которой Ричард был не нужен, в отличие от нее самой! И он готов был с этим мириться!..