Воплощение снов
Шрифт:
— Заявление на внеочередной отпуск по состоянию здоровья, — перечислил помощник, заглянув в бумаги, — ответ на запрос по поставке медных пластин из Ритены — подтвердили, отправят ближайшим караваном, плановый ремонт десятой и семнадцатой лабораторий — смета на согласование… И вот.
Последним на кипу бумаг лег плотно запечатанный коричневый конверт с двумя пересекающимися чернильными галочками в верхнем правом углу. Имени отправителя на нем не значилось.
— Пришло четверть часа назад, — добавил заместитель. — Я не решился беспокоить вас в час молитвы, ваша светлость.
Алхимик, глядя на конверт, отстраненно кивнул. Потом, помедлив, смахнул его в верхний ящик стола и одним движением подвинул к себе оставшиеся документы. Просмотрел, подписал, собрал обратно в аккуратную стопку и передал заместителю.
— Печати поставьте у секретаря
— Будет исполнено, ваша светлость, — склонил голову тот. — Вызвать ваш экипаж?
— Да, — думая о чем-то своем, обронил герцог. — Пускай подают… Корпус я закрою сам.
— Как пожелаете, ваша светлость. Доброй ночи.
— Доброй ночи.
Помощник забрал бумаги, вышел и закрыл за собой дверь кабинета. Взгляд Кендала эль Хаарта, скользнув по столу, опустился вниз и остановился на верхнем ящике справа, где лежал коричневый конверт. Послание было с острова Эйсер, от одного из верных людей, что тоже являлся алхимиком и вот уже многие годы скрытно и верно нес службу Геону на чужих берегах. Герцог, помедлив, выдвинул ящик и взял в руки письмо.
Рабовладельческие рынки Эйсера на голову превосходили даже знаменитые рынки Алмары — торговля людьми, наравне с добычей жемчуга и перламутра, была одним из столпов благосостояния острова; Геон, Данзар и Бар-Шабба еще полтора века назад отказались от рабского труда в пользу наемного, однако в той же Алмаре, равно как на боевитом Берсе, в ремесленнической Ритене и купеческом Лессине, не говоря уж о самом Эйсере, рабы до сих пор оставались востребованным товаром. Резидент Геона и сподвижник герцога эль Хаарта служил при боол-гаруе, вельможе, что ведал государственными рабами. Алхимик не из последних, на должности он состоял давно, был на хорошем счету и потому доступ в бараки невольников имел неограниченный — чем и пользовался во благо не только себе… Когда ядовитая завеса Дымки нависла над Геоном, его первый алхимик отослал предупреждение не только сыну: все те, кто работал на него под флагами других государств, получили похожие письма. Правда, резидентов не столько предупреждали, сколько инструктировали — в таких важных вопросах герцог эль Хаарт никогда не полагался только на собственные силы, а победное шествие Дымки не знало границ, обходя стороной лишь Алмару. Эйсер багровая смерть тоже не пощадила, и первыми ее жертвами стали как раз подопечные боол-гаруя, что развязало руки его алхимику: государственные рабы были слишком ценны, чтобы закрыть глаза на странную череду смертей в невольничьих бараках, которая вполне могла оказаться началом эпидемии, поэтому боол-гаруй облек своего доверенного алхимика особыми полномочиями, и тот приступил к работе — попутно отчитываясь о каждом шаге своему истинному нанимателю. Собственно, остальные резиденты герцога эль Хаарта действовали так же, но удача улыбнулась лишь одному. Впрочем, как сказать — улыбнулась?..
Последний компонент Дымки до сих пор оставался загадкой. Ни первый алхимик Геона, ни те, кто тайно иль явно ему служили, никак не могли докопаться до сути, пусть дневали и ночевали в своих лабораториях, ставя опыт за опытом, пробуя и отметая один ингредиент за другим — и тем не менее на горизонте все-таки забрезжила тень надежды. В начале апреля из Эйсера пришли первые результаты. Алхимик боол-гаруя провел ряд экспериментов, взяв за основу выделения личинки стоманкила, червя-паразита, обитающего в почве местных пещер, и вплотную приблизился к успеху: созданный им пробный образец Дымки практически ничем по своему воздействию не отличался от оригинала. Почти те же симптомы, почти та же стремительно развивающаяся зависимость, почти столь же короткий срок жизни подопытного… Почти. Полной идентичности достигнуть так и не удалось — зараженные суррогатом погибали от прогрессирующей анемии в результате множественных кровоизлияний внутренних органов, а не от остановки дыхания. И единственное абсолютное сходство наблюдалось лишь в необратимости последствий.
Узкое лезвие ножа для бумаг, помедлив, вспороло бок конверта. Сухо зашуршали исписанные синими чернилами листочки письма, взгляд первого алхимика Геона заскользил по строчкам. «На основании повторных опытов — как с увеличением, так и со снижением концентрации действующего вещества… вынужден сообщить, что замещенная переменная в составе выведенной формулы… создает принципиально новый структурный ряд. Ввиду вышеизложенного… замещение скрытого элемента предположительно близким по ряду свойств… удовлетворительных результатов не дало. Попытка получения противоядия на примере воссозданной формулы… с учетом известной разницы оригинального образца и дубля… по ряду экспериментов не увенчалась успехом. Введение подопытному сыворотки на основе известного вам токсина с последующим применением гемосорбентов для нейтрализации последствий… дает положительную динамику только в случае отравления суррогатом. В отношении оригинального образца противоядие не меняет общей картины. Очевидно, скрытый элемент опознан неверно или же, к моему глубочайшему прискорбию… принимая во внимание предыдущие исследования… имеет смысл предположить…»
— Что все это без пользы, — забывшись, проронил магистр алхимии. Скользнул взглядом по двойному ряду формул, качнул головой и убрал письмо обратно в конверт. Ничего нового. «Может быть, Айрон прав? — устало подумал герцог, поднимаясь из-за стола. — И я просто зря трачу время, пытаясь отыскать то, чего не существует?..» Он сунул письмо от эйсерского резидента в карман камзола и, бросив взгляд на запертую дверь лаборатории, нахмурился. Вполне возможно, что противоядия от Дымки нет, но она сама есть. И этот проклятый последний ингредиент — тоже. А значит, найти его в любом случае надо.
Знать бы, как!
Первый алхимик раздраженно передернул плечами и быстрым шагом покинул свой кабинет. Спустился вниз, по привычке прислушиваясь к тишине уже опустевшего корпуса, вышел на крыльцо, запер за собой двери и уселся в ожидающий его закрытый экипаж с королевским гербом.
— Домой, ваша светлость? — уточнил один из гвардейцев-охранников, придержав лакированную дверцу. Кендал качнул головой:
— Нет. На север, в Последний предел.
— Будет исполнено, ваша светлость.
Гвардеец, захлопнув дверцу, взлетел на облучок. Кучер тронул лошадей. Герцог эль Хаарт откинулся на мягкую спинку сиденья и прикрыл глаза.
Экипаж, покинув территорию дворца, миновал мост и длинную кипарисовую аллею, въехал в город и чуть погодя свернул на северную окраину. Солнце садилось. В приоткрытое оконце, играя бархатной шторкой, вливался теплый майский ветер. «Лето на пороге, — подумал Кендал. — Как быстро пролетело время!» Он улыбнулся, не открывая глаз. Да, уже май. Скоро столица оденется в густую зелень, ярко запестреют клумбы в городских парках, а воздух помутнеет от тополиного пуха… Брови магистра чуть нахмурились, улыбка медленно растаяла на губах. Мысль о цветущих тополях всколыхнула воспоминания о мартовской миссии в Бар-Шаббу — и о том вечере, когда в дом эль Хаартов явился незваный гость.
Ожидая вестей от верховного мага, герцог разбирал бумаги в библиотеке, когда глава караула передал ему небольшой, запечатанный оплывшей сургучной кляксой конверт. Внутри обнаружилась короткая записка с просьбой о встрече, внизу которой вместо подписи стоял чернильный оттиск гербовой печати. Герцог удивился про себя, однако ничем этого не выказал. «Проводите гостя ко мне», — только и сказал он. Глава караула, поклонившись, вышел, а хозяин дома, вновь мазнув взглядом по записке, недоуменно нахмурился. Черный трилистник, заключенный в разорванный круг, и знакомый девиз «Не надейся на удачу». Бервик. Но что ему здесь понадобилось, да еще и в такое время?.. Рассудив, что ответить на этот вопрос сможет только сам граф, Кендал сунул бумажный клочок в карман камзола, надел амулет, прибрал разбросанные по столу бумаги и обернулся к дверям, в которые, легок на помине, уже входил предмет его мыслей. Правую руку его высочества герцог эль Хаарт узнал без труда, пусть Бервик и был с ног до головы закутан в плащ с низко опущенным капюшоном: походку не спрячешь.
«Можете быть свободны, — его светлость кивнул мнущемуся позади гостя начальнику караула, подождал, пока за ним закроется дверь, и сделал приглашающий жест рукой. — Добрый вечер, граф. Входите, присаживайтесь. Не скрою, ваш приезд явился для меня неожиданностью…»
Бервик откинул с лица капюшон.
«Добрый вечер, ваша светлость. Благодарю, что все-таки нашли возможность пойти мне навстречу, — склонив голову в почтительном поклоне, проговорил он. — Надеюсь, вы простите меня за это вторжение — ввиду вашего спешного отъезда пришлось поступиться правилами хорошего тона… Однако не буду утомлять вас долгими вступлениями. Вы ждете инструкций от достопочтенного мэтра эль Гроува, ваша светлость, относительно грядущей миссии в Бар-Шаббу — но, увы, по некоторым причинам верховный маг не сможет предоставить вам всё, о чем вам следует знать. Поэтому я взял на себя смелость облегчить ему задачу».