Вопреки. Том 3
Шрифт:
– Хладнокровная девка!
– Она профессиональный убийца, чего ты ожидал? И слово "девка" не уместно для Примага.
– Каюсь, вырвалось!
– эти слова Уоррен произнёс уже задумчиво, лицо его было одухотворённым, счастливым.
Блэквелл всматривался в каждый мускул на лице Майкла и вдруг заговорил:
– Есть ещё одна новость. Ты исключен из Совета и лишён всех званий и привилегий, - как ни в чём ни бывало произнёс Герцог.
Счастье стёрлось с лица Майкла, будто и не было:
– Что? Это шутка?
– Нет, это снисхождение. Ты решил меня обвести вокруг пальца, Майкл. Ты ведь не требовал с жителей деревни выдачи мародёров? Ты решил уничтожить их всех, чтобы спровоцировать бунт и замести следы, так?
– Как... как!?
– Уоррена колотило от эмоций, - Ты ничего не докажешь, Совет не позволит вот так...
– Не то, чтобы я удивлён, Майк. И вот тебе ещё новость: я соврал, деревня цела.
– Рапорт...
– Это по прошлому заданию, они все идентичны своей идеальностью.
– Ты!!!
– Майкл вскочил с места и начал отчаянно жестикулировать и брызгать слюной.
– Давай так... я укрою твоё предательство, сохраню тебе жизнь, но ты мягко и осторожно сам уйдёшь из совета через три недели. Три недели, Майк. И ты будешь паинькой, не будешь вставлять мне палки в колеса, иначе я лично сожгу сначала твою почку, - Блэквелл взмахнул пальцем, и Уоррена сконфузило от жуткой боли в правом боку, - Потом желудок, потом лёгкое... и так далее шаг за шагом, пока ты не умрёшь в муках.
Винсент положил руку на стол, и Уоррен упал на пол, скорчившись. Он поднял злые глаза на Герцога, жадно хватая воздух, и, собравшись с духом ответил:
– Согласен. Я согласен на твои условия.
– Вот и славно. Тогда вот тебе задание, раз ты ещё в Совете: бери лошадь и скачи на полных парах в Трикириаф, найди деревню и разгреби тот бардак, который ты там устроил до приезда Леди Лефрой. Скажешь ей, что Совет пересмотрел решение, потому что деревня в последний момент решила выдать мародёров. И будь осторожен, она будет хоть и одна, но совершенно безжалостна, уверяю. И если я узнаю, что ты и в этот раз импровизируешь, и пытаешься меня наебать, то...
– Блэквелл снова поднял руку и снова Уоррен скорчился от боли, - Доходчиво объясняю?
– Понял-понял!
Через пять дней Винсент оседлал Люцифера и поехал на новое задание. Каждый раз он видел издалека отряд Алисы, подъезжающий к Мордвину, но в этот раз он специально выбрал тропу, чтобы увидеть девушку поближе. Как всегда, она следовала во главе процессии рысцой на буйном и своенравном жеребце кремового цвета, её вид выдавал усталость и замотанность, но осанка была королевской.
Люцифер, увидев Алису вёл себя неадекватно, он рвался ускорить шаг, но Винсент туго натянул поводья. Конь фыркал и возмущался, но ничего не мог поделать. Проезжая мимо, чёрные глаза вороного Ксефорнийца грустно посмотрели на девушку, и тогда Алиса приостановилась, протянула руку и погладила морду любимого коня, а Блэквеллу кивнула, даже не задерживаясь взглядом на нём.
Так прошла ещё неделя в походах. Долгая, безрадостная неделя, наказаний, сражений и скучных переговоров. Винсент открыл для себя новое удовольствие ходить по городкам, маскируясь, и слушать то, что стали говорить мирные жители. Им нравились изменения во власти, им нравилась Алиса Лефрой, они любили её. А он слушал и слушал какая Леди Алиса бесстрашная, но справедливая, как она ведёт за собой войска, и они побеждают, как она печётся о воинах, которые под её руководством выживают после войн. Но больше всего он поражался тому, что и он сам стал для своего народа любимцем, хотя раньше славился только жестокостью. Мальчишки во дворах играли, надев на плечи флаг Мордвина, а не Эклекеи, на многих дверях домов был нарисован волк, а мужчины за выпивкой обсуждали, как они жаждут попасть под руководство Великого Герцога.
Такой патриотизм вызвал недоумение у Винсента, но было приятно, когда его встречали с воодушевлением. Люди приветствовали Герцога с улыбками и цветами, и мир переставал казаться ему таким уж серым.
Серый.
Блэквелл улыбнулся. Раньше этот цвет был синонимом скуки и чего-то нейтрального, лишённого тепла и характера, безжизненного. Сама суть этого цвета видоизменилась с тех самых пор, когда он попал в плен серых глаз его Падшего Ангела, полного сюрпризов.
Глава 20
Блэквелл откинулся на кресле, сидя в своём кабинете и посмотрел на сейф, где лежало генеалогическое древо девушки. Он тяжело вздохнул, вспоминая недавний разговор с его няней Линдой:
– Я вот что скажу, Винсент, этот её "дар" крайне опасен и не изучен. Но, как бы то ни было, она от него не избавится.
– То есть нельзя как-то изолировать этот недуг?
– Мы ей не поможем, но я о другом хотела поговорить. Она Примаг, но скорее всего именно эта принадлежность к стихии оставляет в ней естественный женский процесс.
– Ты о менструациях?
– В том числе. Я бы не стала досрочно делать выводы, но мне кажется, она способна к деторождению.
Блэквелл тогда не знал плакать или радоваться, но сейчас ему надо было принять это решение, и он знал, как поступить, хотя сердце разрывалось. Он посмотрел на план похода Алисы, по которому она должна быть в этот момент на летнем празднике в честь Солнцестояния в Греале и сконцентрировался на телепортации. Винсент очутился в украшенном фонарями и цветами саду, где собралось много народу. Гирлянды из цветов жимолости были повсюду, в воздухе витал сладковатый запах выпечки и эля. Блэквелл медленно шёл по вечернему саду, мерцающему от фонарей, и искал глазами Алису. Он увидел её в окружении её воинов, которые громко смеялись и о чём-то оживлённо болтавших, но девушка безучастно наблюдала за праздничной вознёй местного населения, пока Артемис не отвлёк её:
– У тебя опять это?
– М?
– Алиса вышла из глубоких раздумий и безучастно посмотрела на друга, - Что, прости?
– У тебя предчувствия опять?
– Нет, всё в порядке, не волнуйся.
– Алиса, у тебя опять это состояние, как тогда. Ты себя не контролируешь. Что случилось?
– Отвали, а? Просто отвали, Арти.
– Эй! Не говори так со мной! Я вижу, что ты погрузилась в магию, не ври мне никогда, ясно? Ещё раз: что случилось?
– Не знаю, - она грустно посмотрела на звёзды.