Вопреки. Том 4
Шрифт:
– Учитывая мой страх снова попасть под власть Квин? Моё отражение - не самая успокаивающая вещь, которую ты мог бы придумать.
Её брови взлетели вверх, она буравила взглядом Винсента, смотря на него через отражение в зеркале.
– Не говори глупости, у тебя чудесное отражение, и сейчас ты его не боишься, - не сдавался он, но отвернулся, чтобы не отвлекаться.
– Потому что смотрю на тебя.
Он резко обернулся и посмотрел звериным взглядом.
– Я сниму портреты, если ты покажешь мне бельё. Не в коробке, а на себе.
Она развернулась в нему лицом и сложила руки на груди, хищно улыбаясь:
– Только портер Эвы ты повесишь внизу, там, где полагается висеть всем твоим родственникам. То же касается и Ирэн.
– А Ниэлин не прошла твой кастинг?
– Не прошла, но билет в ад за твоего сына я ей готова выписать.
– Ирэн по правилам не должна там висеть, - отстранённо произнёс он, - Там место только тем, кто продлевал поколения Блэквеллов... официальным путём, поэтому я и маму туда не вешаю.
– Тогда внеси поправки в эти ебучие правила. Все должны знать, что ты рождён Эвой Вэйнс, и что Ирэн была лупоглазой овечкой, судя по изображению, - бесстрастно заговорила Алиса, - Без шуток, Винсент. Тебе надо перестать держать своё прошлое в рамках этой комнаты. Ты - хозяин Мордвина, законный наследник и Верховная власть Сакраля. Если эти идиоты пикнут про количество твоих жён или происхождение твоей матери, то...
– она ловким движением развязала пояс халата, открывая перед мужем вид на тёмно-фиолетовый атласный заниженный корсаж, который идеально сидел на её теле, на нем болтались подвязки. Алиса игриво улыбнулась и закончила фразу, - ...То их разразит гром и молния твоей мстительной третьей жены.
Слова, сказанные Алисой, тронули Блэквелла до глубины души. Они подняли его самые сокровенные страхи, которые он сам не мог признать, а она в два счёта проникла в самую глубь. И сделала это с таким изяществом и соблазном, что у него пропал дар речи. Он стоял и смотрел в её распахнутый халат открыв рот и дивился чудесному зрелищу. Всё сидело идеально, и он даже представить не мог, что этот цвет может так идти женщине.
– Чего ждёшь?
– игриво спросила Алиса, а он сделал шаг к ней на встречу и протянул было руку, чтобы прикоснуться к ней, но получил шлепок по ладони, - Винсент, уговор был только показать тебе. Я показала, а ты посмотрел. Бегом снимай портреты!
– она цокнула и развернулась обратно к зеркалу, снова привстала на носочки и начала наносить бальзам для губ.
Блэквелл покорно пошёл выполнять команду, зачарованный своей женой. Сняв три портрета, один из которых был перевёрнут к стене изображением, он спрятал их в гардеробную, а потом вернулся к Алисе.
– Как ты это делаешь?
– тихо спросил он.
– Что именно? Ведь тебя явно не уроки мэйкапа заинтересовали?
– она хитро посмотрела на него.
– Манипулируешь мной...
– хмуро ответил он, а потом уже улыбаясь прибавил, - Бельё мне не нравится.
– Что!?
– возмутилась она и нахмурилась.
– Сними, я его верну.
– Чёрта с два, я тебе его не отдам!
– Почему?
– Во-первых, ты врёшь, у тебя полотенце едва держится на бёдрах, - она немного смутилась, - А во-вторых, это бельё мне нравится! Оно... настоящее, - последние слова она произнесла себе под нос почти шёпотом.
– Что значит "настоящее"? Конечно настоящее...
– Да забудь.
– Я оставлю его тебе, если объяснишься.
Но Алиса не хотела объясняться, она отошла в гардеробную и начала расстёгивать крючки корсажа.
– Алиса, ты что делаешь!?
– Снимаю. Ты так сказал.
– Я сказал тебе объясниться. И до сих пор жду объяснений, - он скрестил руки на груди и вскинул брови, в ожидании. Он видел, как Алиса нервничает и хмурит брови, знал это выражение лица: она скрывала что-то, стыдилась, - Ты с места не двинешься, пока не скажешь в чём причина.
Вместо слов, она скинула халат размашистыми движениями и в полёте встряхнула его, как будто выбивая пыль. С яркого куска ткани с орнаментом не полетела пыль, а сошли краски, он превратился в бледно-голубое заношенное платье для рабынь гарема Мордвина, которое ей когда-то принесли и положили на кровать, в тот самый день, когда Винсент привёз её в замок.
Рука потянулась к щетине, и Блэквелл нервно потёр подбородок, подбирая слова и гася гнев. Алиса увидела его терзания и закатила глаза, вновь превращая бледно-голубую тряпку в халат и одевая его поверх корсажа:
– Да ладно, вот только не надо делать такое лицо, Винсент.
– Мне всегда было интересно откуда ты берёшь одежду, но этого я не ожидал: это рабская тряпка.
– Я тебе больше скажу: я и есть раб, всегда им буду. Забыл?
– она проявила свои метки на запястьях и показала ему.
– Завтра к тебе придёт портной, снимет все мерки, и чтобы я этого больше не видел, ясно?
– Ну и что изменится?
– Это будет настоящее. Ты достойна большего, и я правда не хочу больше видеть эту штуку на тебе, - он сбросил халат с её плеч осторожным движением, - Одежда вообще лишняя, когда дело касается твоего тела, - в его глазах блеснули озорные огоньки, и он шумно вздохнул.
Алиса подняла халат с пола и стремительно вышла из гардеробной, а Винсент запрокинул голову и шумно вздохнул тому, что в очередной раз она выскользнула из его рук. Спустя минуту он начал выбирать себе одежду для приёма, сопровождая всё комментариями:
– Что у тебя в голове, женщина? Я просто не хочу, чтобы моя жена ходила как оборванка, кормящая свиней. В этом ходят низшие рабы, Алиса, мне это не нравится! На что ты обижаешься, а?
Он услышал лишь недовольное фырканье где-то в глуби комнаты и улыбнулся. Он выглянул из гардеробной и увидел, как Алиса раскинулась на их кровати и смотрела в потолок нахмурившись. Он подошёл к ней, и она тут же села, глядя снизу-вверх.
– Быть рабой проще, чем я думала, быть магом и воином - элементарно, играть в политике сложнее, но ещё куда ни шло. Но то, что сейчас происходит... я вообще не понимаю, как себя вести. Не понимаю, что можно, а чего нельзя: сидеть в рабской позе или стоять по стойке "смирно", молчать или говорить то, что думаю, держать субординацию или...