Вор душ
Шрифт:
Как вдруг что-то заставило Мастера резко остановиться. На углу улицы стояло несколько офицеров.
«Тут еще один», — сказал один из них.
«Что-то много их сегодня…»
Сиф заметил кукольный манекен в человеческий рост, лежавший на тротуаре. Манекен был одет в костюм, так что сразу и не отличишь его от обыкновенного джентльмена, перебравшего ночью.
Мастер резко развернулся и быстрым шагом пошел обратно. Нечего ему тут делать, не его это забота. Как вдруг произошло то, что уж точно не входило в его планы. За следующим поворотом у грязной стены лежала еще одна кукла, а ее стеклянные глаза смотрели прямо на него.
«Неужели
Папироса выскользнула из ледяных пальцев и погасла, упав в одну из бурых луж.
Кукла молодой девушки была одета в балетную пачку, ткань совсем изорвалась и почернела от грязной воды. Балерина? До чего же нелепо она тут смотрится. Сломленная, брошенная, все ее тело было покрыто мелкими трещинами, но глаза… странные глаза. Обычно у кукол пустой безжизненный взгляд. Но эта смотрела как-то по-особенному. Было в этих глазах что-то… Страх? Печаль? Одиночество? Или желание жить?
Нет, нет, глупости. Наверняка Мастер сам себе все это надумал. Увидел в стеклянных глазах то, что сам же и пожелал увидеть, не более того. Сиф отвел взгляд и уже собирался сделать шаг в сторону, как вдруг услышал голоса офицеров. Очевидно, они направлялись сюда и скоро обнаружат ее. А в сводке новостей появится упоминание о еще одной жертве. Мастер знал, что должен уйти, иначе это обернется ошибкой. Фатальной ошибкой.
Но все же он обернулся.
Все в этой кукле было мертво. Все, кроме глаз, глубоких синих глаз, они будто кричали, глядя на него. Мастер раздраженно чертыхнулся себе под нос и резким движением подхватил куклу на руки. Всю дорогу домой он мысленно проклинал себя всеми бранными словами, какие только знал. Сиф спрятал ее в своем доме, который вернее было бы назвать сараем, а сам решил вернуться к прилавку, как бы не привлечь чьего внимания. Вот только, странное дело, его мешка, наполненного статуэтками, на нужном месте не оказалось. Неужто украли? Надо же… и кому же они только могли понадобиться? Ну вот, он становится слишком рассеян.
Что ж, делать нечего. По пути домой Сиф как обычно купил газету. Впервые Мастер так внимательно, так дотошно вчитывался в списки с именами пропавших людей, но о девушке в балетной пачке ни слова. Странно все это. Да и что балерина могла забыть ночью в грязном переулке, почему не переоделась с выступления? Если подумать, в их театре уже давно не ставили балет.
Сиф еще немного побродил по улицам, но так и не нашел своего мешка. Домой Мастер вернулся раньше обычного, а кукла сидела на том же месте, где он ее оставил. Может быть, она и не была никогда человеком? Может, она всего лишь кукла, сотворенная каким-нибудь подражателем? Многие сошли с ума в связи с недавними событиями. Сиф осторожно взял ее за руку. Кисть и пальцы были столь изящны, столь искусно сделаны, что шарниры оказались едва заметны. Только гений сотворит такое и только сумасшедший выбросит свое же творение на свалку. «Что ж, кем бы ты ни была, похоже, мне ничего не остается, как позаботиться о тебе», — решил Мастер Сиф.
Он выстирал и зашил ее платье, расчесал и заплел волосы, с ювелирной осторожностью залатал раны-трещины. Мастер так увлекся, что день за днем проводил в подвале, в мастерской, всё чинил брошенную куклу кусочек за кусочком. Та становилась все живее, все прекраснее. Если вообразить, что душа — это флакон духов, то душа Мастера по капле опустошалась с каждой залатанной трещинкой на фарфоровой коже. Слишком быстро. Мастер Сиф и сам
— Вы — мой создатель? — было первым, что она спросила.
Как бы то ни было, теперь у нее новая жизнь, и эту жизнь подарил ей именно он, — Мастер.
— Да.
Он назвал ее Адель. Конечно, она не превратилась в человека и все еще оставалась всего лишь куклой. Но теперь она могла ходить и говорить, плакать и смеяться и даже танцевать! А самое главное, она могла чувствовать. Хотя сам Мастер Сиф не сомневался — она всегда могла испытывать эмоции, даже когда лежала в той подворотне. А все благодаря тому, что у Адель теперь был кусочек души ее создателя.
А что же случилось с Мастером, спросите вы? Я усмехнусь, отвечая на этот вопрос. Ведь Мастер не умрет до тех пор, пока живы его творения.
========== Этюд второй ==========
Мастер, чьим главным материалом была собственная душа, словно кузнец, лишился своего инструмента. Целыми днями он проводил в хижине, лишь изредка показываясь на улицах, чтобы продать пару залежавшихся статуэток, купить чего съестного и новых газет со свежими новостями. Понемногу город начинал полниться слухами о том, куда же запропастилась лавка «волшебника»?
Но не сказать, что Мастер впал в отчаянье, ведь теперь в его жизни появилась живая кукла, а с ней не соскучишься. Ежедневно Адель выспрашивала обо всем на свете, ей была интересна каждая мелочь о «загадочном городе». И когда ей наконец удавалось вытянуть из уст Мастера новый рассказ, в глубине ее глаз тут же загорался теплый огонек. Бесспорно, она оказалась самым лучшим творением, и Сиф был уверен — именно создание куклы Адель и было его предназначением. Но кое-что тревожило создателя. Что ожидает ее, такую хрупкую, в этом жестоком мире? Сможет ли она однажды познать полноценную жизнь и без его опеки? А ведь однажды она непременно спросит его… посмотрит на него этим по-детски удивленным взглядом и спросит: «Мастер, зачем вы создали меня?» Эти мысли почему-то наводили на него не только тревогу, но и грусть. А ведь он был уверен, что уже давно разучился что-либо чувствовать.
— Никогда не выходи на улицу, Адель, — наказывал ей Мастер каждый раз, когда покидал дом.
— Но почему? — обидчиво хмурилась кукла. — Почему мне нельзя пойти с вами? Мне бы так хотелось взглянуть хотя бы одним глазком!
— Поверь, не на что там смотреть. Но я обязательно покажу тебе город, как только придет время.
— Мастер… — Адель грустно опускала голову, и в такие моменты она всегда выглядела, как музыкальная шкатулка, в которой закончился завод. — Как скажете, Мастер.
Сиф со вздохом подходил к кукле, поднимал ее голову за подбородок, и его глаза через круглые очки смотрели внимательно, серьезно.
— Помни, про Вора душ, Адель. Прознав о тебе, он не упустит возможности украсть и твою душу.
— Конечно, я помню, Мастер! — она тут же кивала, а потом чуть улыбалась и прикладывала ладони к груди. — Ведь вы подарили мне часть своей души. Иногда мне даже кажется, я чувствую, как в моей груди бьется ваше сердце… Такое странное чувство! — улыбалась она. — Поэтому я буду беречь жизнь, которой вы меня одарили, Мастер.