Вор и проклятые души
Шрифт:
— Изыди! Изыди! — Монах отвернулся. Он не мог смотреть на обнаженное тело, если в этот момент не врачевал. Хотя сейчас перед ним была не совсем женщина.
— Прекратите! — вспылил я.
Вдруг почувствовалось, как закололи кончики пальцев. Я с настороженностью взглянул на инквизитора.
— Велдон! Ты колдуешь?
— Не я, — прохрипел монах. — Имперец!
— Какой, к черту, имперец? — воскликнул я и…
Нет! Я идиот! Самый настоящий идиот!
Кто-то подвел галеон к нашему флейту под покрывалом незримости. Это магия, которая сродни дару невидимости. Тому самому, что дает теням их кольцо. Кольцо избранных! В кольце магия Возвратившегося бога, она делает теней невидимыми. Но незримыми нельзя сражаться. Зато можно подкрасться и атаковать! Как убийце-тени или имперскому галеону. Кораблю под черным коронованным орлом на грот-мачте.
Внезапный порыв невероятно сильного ветра пронесся над «Благословенной на волнах» — от кормы до носа и забрал с собой весь воздух. На несколько ударов сердца дышать стало нечем!
Вот это по-настоящему страшно! Пытаешься глотнуть воздух, а хватаешь ртом лишь пустоту!
Воздух появился так же неожиданно, как исчез.
— Хороший фокус… — прохрипел Бран.
Вместе со мной он смотрел на нос флейта, где за одно мгновение унялся огонь.
— Магия Возвратившегося бога, — пояснил очевидное Велдон.
— С такой магией можно не воевать, — добавил предвестник, — перекрыл дыхание, и все. Дело сделано! Бери тепленьких!
— Скорей холодных, — сказал я, — задохнувшихся и остывших.
— Прекратите! — Велдон смотрел только на меня и Брана, избегая взором Ирму и Зилля, который начал приходить в себя. — Не о том сейчас говорить надо.
— О чем же?
— На огсбургском корабле два сильных колдуна! — Взгляд монаха метался по коридору. — Маркиза была серьезным противником, и я лишь отражал ее силу. Но там двое! Такие, каким маркиза в подметки не годится!
— Плохо дело, — присвистнул Бран и покосился на Ирму. Он поглядывал на нее не очень-то и таясь.
Я почувствовал внутри укол ревности, что взбесило, и крепко сжал рукоять меча, позаимствованного у мертвой тени. Ирма мне не нужна! Я люблю только Алису!
— Они сильны! — произнес Велдон. — Это они согнали команду флейта на палубу и удержали на ней всех до последнего. Как баранов для скорого убоя! Они внушили не торопиться с атакой, а люди думали, что сами ждут подходящего момента для нападения.
— Некоторые напали, — заметил Бран. Он говорил о пятерых матросах, которых прикончил на носу «Благословенной на волнах».
— Люди подвержены злу и добру в разной степени, — ответил инквизитор. На мгновение в его голосе промелькнули прежние нравоучительные нотки, — а равно и магии. Тоже неодинаково.
— Тем лучше для нас и хуже для них, — хмыкнул Бран и взглянул на две трофейные сабли.
— Все худо! Очень худо! — воскликнул монах. — Моя магия не справится с их совокупным натиском. Теперь я понимаю! Это они давили на меня, разрывая поставленную защиту! А я, глупец, списывал все на маркизу!
Казалось, что Велдон взвоет сейчас от тоски.
— Уж точно нет оправдания, — продолжил он, — что проморгал завесу незримости над целым галеоном! Как мог оставить без должного внимания магическое возмущение, исходящее от корабля!..
Монах заговорил как заправский чернокнижник.
— Велдон! — Я встряхнул инквизитора. — Это все еще ты или Неакр?
Церковник заткнулся и выпучил на меня свой левый глаз. Мотнул головой, открыв изуродованную половину лица и безумное око давно умершего колдуна. Но ненадолго. Будто опомнившись, монах торопливо поправил капюшон рясы, вернув его в прежнее положение.
— Это я, — чуть слышно произнес Велдон. — Пока еще прежний.
Бран выглянул на верхнюю палубу, но лишь на миг и сразу укрылся в кормовой надстройке. На имперском корабле следили за ютом. Едва кто-то высунулся, как грянул залп из десятка ружей.
— Собираются на абордаж идти, — объявил Война. — Что они к нам прицепились?
— На флейте враги Низверженного, а врагов надо уничтожать, — сказал Велдон. — Не удивлюсь, что на галеоне прознали, кто именно захватил этот корабль.
— Каким образом? — Я помрачнел.
— Не знаю. Не ведаю, — буркнул монах. — Но у тебя, Николас, с Возвратившимся богом особенные счеты, а на галеоне двое сиятельных, да не из последних магов. Как-то они прознали про нас. Я же переоценил свои новые способности.
Инквизитор махнул в сердцах рукой. Посмотрев на Ирму, он не замечал сейчас ее наготы.
— Все плохо, — сказал монах.
— Не столь уж и плохо, — сказал я. — Магия Низверженного не возьмет меня. Главное, добраться до колдунов, а там угощу их сталью.
— Либо сам отведаешь сабли или пули. — Подошедшая Ирма коснулась длинным когтем моего плеча. — Уходить надо!
— Нам не уйти, — твердо заявил Велдон. Обратив к вампиру свое внимание, он все же отвел взор. — Всем не уйти, но ты, Ирменгрет, улетишь. Бран тоже скроется. Вот Николас сильно повязан с Низверженным. Ему не убежать.
— Да уж, повязан, — процедил я, — не отдерешь.
— Я тоже, — продолжил монах. — Не столь, как Гард, но все же. Нам не уйти.
Отставив к стене абордажные сабли, предвестник положил ладони мне и Велдону на плечи.
— Я остаюсь с вами, — произнес он. — Своих не бросаем.
Такие же слова звучали в замке мертвых эльфов. Своих не бросаем.
— Пусть будет так. Не бросаем. — Я положил ладонь на руку предвестника, которая все еще была на моем плече. — Спасибо!
Велдон тоже принял помощь Войны. Не отпрянул, не отошел в сторону. Только когда заговорил, несколько простых слов дались ему с великим трудом:
— Своих не бросаем.
Мы замолкли, но зарычала Ирма!
— Дьявол! Да! Дьявол! По твоей воле я с ними, пока не выведу из Запустения. Но еще в долгу за Волчий дом! Судьба не прощает неоплаченных долгов! Я тоже с вами!