Вор и проклятые души
Шрифт:
— А если Бран будет жить? — произнес я.
— Конец времен отодвинется. Неужели непонятно? — Люцифер недоуменно посмотрел на меня, затем на инквизитора. — Сей мир и не узнает, что на грани. Если Бран проживет долгую жизнь, то и на ваш век хватит.
Сатана покосился на меня и ухмыльнулся. Словно жулик, обманувший простака крапленой картой.
— Вернее, на твой век, святой отец. С Николасом у нас совсем другой расклад.
В мыслях я проклинал дьявола и в очередной раз задавался вопросом, жалею ли о содеянном. Кровь и песок! Нисколько! Не было у меня выбора! Я снова поступил бы точно так же!
— Какой тебе прок со всего этого? — спросил Велдон. — Зачем отодвигаешь конец времен? Для тебя срок нашей жизни все одно что миг.
Монах с вызовом смотрел в глаза врага рода человеческого. Инквизитор встретил взор сатаны и не отвел взгляд. Не растворился в безграничном, как бескрайняя вселенная, взгляде сатаны!
— Отвечай! — потребовал Велдон! — Говори правду, и только правду!
— Ты верно сказал, святой отец. Жизни людей — это всего лишь миг. — Дьявол пристукнул кулаком по столу. — Но этот миг мне нужен!
— Зачем?
— Слишком много вопросов, святой отец.
Велдон больше не вздрагивал и вообще никак не реагировал, когда слышал про свой сан. Монах упрямо глядел на человека, которым предстал пред ним сатана, и могло показаться, что пред грозным инквизитором сидел преступник, чьи прегрешения велики и полностью раскрыты. В эти мгновения Томас Велдон был самим собой. Прежним железным инквизитором арнийского Загорья.
— Зачем? — повторил он.
— Низверженный! Вот мой ответ! — произнес дьявол. — Сей мир нужен ему, а первый бог Орнора — мне. Удовлетворен ли ты новым знанием, святой отец?
Велдон кивнул.
— Удовлетворен, — сказал он, — но также знаю об ином. Коль слышишь Отца лжи, всегда поступай супротив его уговоров.
Монах поднялся, на дьявола он больше не смотрел.
— Сделай все наоборот! — воскликнул Велдон.
— Ты куда?! — Я вскочил со стула и преградил инквизитору путь.
— Ты слышал его и меня? — Монах смотрел мимо, но в его взоре пылал огонь.
— Ополоумел! — Схватив инквизитора за грудки, я сильно встряхнул его.
— Отпусти! — процедил он сквозь зубы. И попытался разжать хватку моей левой руки, да бесполезно. Все равно что раздвинуть железные тиски! Зато на меня уставился обжигающий взор Томаса Велдона. Прежнего инквизитора и истово верующего чада Матери Церкви!
— Святой отец! — Я тоже обратился к нему по-старому. Чтоб встряхнуть Велдона еще и словом! — Не ты ли твердил, что тебе нужна лишь дочь? Что Лилит дороже целого мира?
Велдон ответ взгляд.
— Молчишь? Ну так я скажу за тебя! Только что в этой самой каюте ты признавался, что готов ради Лилит на все!
— Что это меняет, Гард?
— Сейчас? Все! Если смерть Брана начнет конец времен, свою дочь ты, скорей всего, не увидишь! Хаос воцарится в Орноре! А Низверженный? Он наверняка обезумеет! Его слуги и приспешники будут метаться по всему миру. Сколько судьба отмерит каждому из них?
— Сколько? — Велдон смотрел мне в глаза; неистовство в его взоре начало гаснуть.
— Не знаю, — я отпустил монаха, — но, быть может, мы не успеем найти Лилит и Алису.
— Ты прав. — Голос Велдона зазвучал тихо. — Я не трону Брана. Он должен прожить долгую жизнь.
Монах направшіся к выходу из каюты.
— Отец Томас! — Я окликнул его.
Велдон обернулся. Его снова проняло от упоминания сана. Он был как побитый пес, но в данное мгновение лучше видеть такого Томаса Велдона, чем неистового инквизитора, который вознамерился словом и делом явить непокорность сатане. Не время сейчас для этого и не место.
— Дай слово!
— Как пожелаешь. — Плечи инквизитора поникли. — Я не причиню вред Брану, и в том мое слово.
Монах покинул каюту, оставив меня наедине с дьяволом, который с показным интересом принялся разглядывать меня.
— Что еще?
— Ты мой, — произнес сатана.
Я засопел от злости, потому что дьявол разглядывал меня, как работорговец — свою законную добычу. Пусть так! Николас Гард принадлежал ему, это правда, но я не безмолвное и покорное существо с рабским ошейником.
— Есть еще одно, — произнес сатана, взор его сделался вдруг жестче, а маска благодушия исчезла. — Ты мой. Я повторю это тысячу раз, если нужно. Но Ирменгрет посягнула на твою кровь!
Каюта погрузилась в полнейшую тьму. Во мраке остались лишь светящие красным глаза, которые не принадлежали ни человеку, ни иному смертному или зверю. Моя злость и раздражение были каплей рядом с океаном ненависти, что таили в себе эти нечеловеческие, горящие красным огнем глаза.
— Ты мой без остатка! Никто не смеет покуситься на тебя!
Ноги подкашивались, норовя опустить на колени перед Люцифером слабое человеческое тело. Но я держался! Стиснув зубы, я стоял прямо под взглядом дьявольских очей, потому что это было немногое, что у меня не отнять. Можно силой бросить на пол, но я буду стоять, пока есть хоть частичка воли.
— Ирменгрет! — прозвучал голос сатаны, что больше походил на рычание. — Она посмела! Она должна понести кару!
— Нет! — закричал я.
Тьма исчезла вмиг. Я был один в опустевшей каюте. Никого, только скрипнули петли и закрылась дверь, дьявол там! Я ринулся в коридор, чтобы остановить его! Тоже пустота!
— Кровь и песок!
Теперь на верхнюю палубу! Нашел на ней Брана, Велдона и доктора Зилля. Несколько матросов и капитан галеона тоже здесь, но вампира нет.
— Где Ирма?!
Глава 26
С ТОБОЙ НАВСЕГДА
Ирменгрет исчезла! Бран сказал, что только что была у грот-мачты, но никто не видел, куда она делась. Капитан корабля, которого подозвал к нам предвестник, сообщил, что тоже не знает, где сейчас благородная дама. Последние два слова дались ему непросто. Наверное, хотел назвать Ирму демоницей либо дьяволицей, но не посмел это произнести под сумрачным взглядом Брана.