Вор и проклятые души
Шрифт:
— Отпусти Зилля! — Я не сказал, что вампирша околдовала доктора, но Ирма поняла, чего хочу от нее. Нахмурилась и помахала перед собой пальчиком.
— Он мой! Не трогай мои игрушки!
— Он прежде всего человек! Сними чары!
— Только если ты…
— Нет!
— Тогда не вмешивайся! — Вампирша двинулась прямо к доктору.
Кровь и песок! Рене Зилль стал живой куклой для вампира. Когда смотришь на это, сами собой просятся на уста грязные ругательства. Я дал им волю! Человек может быть пленником или рабом, но нельзя дурманить его разум. Проклятый пепел! Злился и на себя — за то, что беспокоит судьба доктора. Что мне до него? Какое дело до Зилля?
— Омерзительно.
Ко мне подошли Бран и Велдон. Монах кивнул на доктора, который чуть ли не запрыгал на задних лапках, когда к нему приблизилась Ирменгрет.
— Тоже так думаю, святой отец, — произнес я и понял, что сказал лишнее.
— Оставь сие, — отмахнулся инквизитор, прежде чем я принялся извиняться, — уже без разницы, как называете меня.
Вампирша протянула Рене Зиллю руку. Доктор опустился перед ней на колено и с благоговением поцеловал дарованную кисть рыжеволосой красавицы.
— Прямо рыцарь, — хмыкнул Бран и хлопнул меня по плечу. — Ну, а ты дал! Зажимался с Ирмой у всех на виду. У матросов глаза навыкате были. Для них это было все одно что со смертью обниматься.
Я состроил кислую мину, но вдаваться в подробности не стал. Предпочел кивнуть на Ирменгрет и доктора, который теперь раскланивался перед дамой, а вампирша, смеясь, хлопала в ладоши.
— Тьфу, — сплюнул Бран. — Нужно было ему кишки выпустить на том корабле. Или еще не поздно? Прирежем, как козленочка, чтоб не скакал, да насадим башку на копье рядом с первой головой?
— Пускай поживет, — произнес я. Не говорить же, что Ирма либо с доктором играет, либо мне покоя не дает. — Лучше скажи, святой отец, что за сила заставляет оторванную голову жить? Некромантия?
— Голова мертва, — ответил Томас Велдон, — и я не учуял даже самой малости от некромантии. А что до ее шевелящихся губ и моргающих глаз, то это просто фокус. Немного вампирской магии и никакой некромантии. Но на людей действует отменно. Все боятся, никто не решается подойти к голове ближе чем на три фута.
— Это правильно. — Бран сжал кулак. — Команду корабля крепко нужно держать! Иначе долго на галеоне не проплывем.
Я и Велдон смотрели друг на друга.
— Ты говорил ему?
Монах покосился на предвестника и покачал головой.
— Нет, — молвил инквизитор.
Бран выжидающе взглянул на нас:
— О чем вы?
— Дьявол был здесь, — сказал я. — Мы беседовали с ним.
Теперь мы ждали реакции Брана. Он засопел и поскреб подбородок.
— Хотел бы я знать, что вам ответить, — вдруг произнес он.
Монах и я непонимающе переглянулись.
— Вам ведомо, кто я, — начал предвестник, — всадник апокалипсиса, который… А что который? Черт его знает! Ничего не помню и не знаю об этом. Наверное, и о дьяволе запамятовал многое. Ныне я тот, кого вы увидели в лесу, когда проснулся под плащом. Больше ничего во мне нет. Хотя… Вру!
Предвестник отвязно выругался.
— Бывает, нужно мне что-то. — Бран вытащил из ножен шпагу. — Например, этот клинок. Про него я помню все, и руки мои сами знают, как управляться со шпагой или кинжалом. Потом взял аркебузу и вспомнил, как зарядить и лучше выстрелить.
— Память возвращается к тебе по мере надобности, — произнес Велдон.
— Именно! — воскликнул Бран. — А пока я тот, кого вы знаете. Еще и какой-то предвестник конца чего-то!.. Только скажу как на духу: это предназначение для меня пустой звук.
— Сатана сказал, что станешь собой после смерти, — произнес я.
Бран нахмурился, потом состроил кривую рожу и сплюнул.
— Умирать не собираюсь, — сказал он. — Мне и так хорошо, а что будет после смерти — тогда и поглядим.
Бран протянул мне руку. Я ответил тем же. Крепкое же у него рукопожатие! Затем Война протянул руку Велдону. На мгновение монах засомневался, однако не стал отказывать. Пожав Брану руку, инквизитор словно скинул с себя незримую тяжесть. Кровь и песок! У него точно плечи расправились.
— Я с вами, — ухмыльнулся Бран, — до самого конца. Ничто другое меня не держит и не тянет, а к вам уже привык!
Бран вновь хлопнул меня по плечу, а после досталось Велдону. Лапа у Войны тяжелая.
— Поведай ему, — произнес монах, — обо всем, что сказал сатана, и про наши помыслы тоже. Он должен знать.
— Ты прав, святой отец, — согласился я и вдруг с опаской покосился на Войну.
Бран заметил мой взгляд, ухмылочка сползла с его лица. Рассказывать ему все?
— Без утайки, Николас. — Велдон словно прочел мои мысли.
— Хорошо, — сказал я и, вздохнув, посмотрел на насторожившегося предвестника. — Начнем с того, что мы оба думали убить тебя.
Глава 27
МЕРТВЕЦ
— Да уж. — На щеке Брана проступил круглый желвак. Предвестник покраснел, схватился за фальшборт и недобро косился то на меня, то на Томаса Велдона, — но спасибо, что рассказали.
— Ты не обычный человек, — молвил инквизитор, — с тобой все иначе.
Монах сумрачно взглянул на Войну и дернул за капюшон рясы, чтобы натянуть его глубже. Велдон оставил нас, направившись к мертвой голове, насаженной на древко копья. Я настороженно смотрел на предвестника. Вполне возможно, что он кинется на меня и монаха, однако Бран держал себя в руках.
— Вижу, что хочешь сказать что-то еще, — произнес он. — Но не нужно извинений и прочей шелухи. Не люблю это.
— Ты все же прости. — Я протянул Брану руку. — Велдон… Ты не знал его прежде. Он инквизитор, а в прошлом сжигали на кострах даже по пустым наветам.
— Ради Спасения и Прощения да для общего блага, — процедил сквозь зубы Война и сплюнул за борт. Он повторил то, что было сказано инквизитором трижды за короткий и непростой разговор.
— А я должен был остановить дьявола. Иного способа не придумал. — Я все еще держал перед собой протянутую Брану руку. Война смерил меня тяжелым взглядом и пожал ее. После всех потерь двух последних месяцев да пережитого за это время странно было чувствовать, как упал камень с души.