Вор и проклятые души
Шрифт:
— И я того же мнения, — негромко произнес предвестник, догадавшись о моих мыслях.
Мы ждали, когда доктор Зилль и четверо оставшихся гребцов тоже сойдут на землю. Ирма отошла в сторону на полдюжины шагов, и вместе с ней отступили от шлюпки шестеро в плащах и масках. Матросы тоже убрались от лодки, сгрудившись в двадцати футах от нее. Огсбургцы с опаской ждали, что будет дальше; они теперь в явном меньшинстве и не в тесной шлюпке.
Глупцы! Я усмехнулся. На лодке у них было шансов не больше, чем сейчас. Но гребцы выполнили наш уговор. Нужно дать им серебра, дабы не пропали в чужой стране.
— Давай. — Бран кивнул нашему пленнику, чтоб выбирался из лодки. Поднявшись, понурый граф перешагнул через лавку, на которой сидела ближняя к нам пара гребцов.
— Не нравится мне все это, — вдруг произнес Велдон. Он размещался на шлюпке позади нас.
— Мне тоже, — сказал я.
Пока мы перелезали на берег, Ирма вновь подошла к шлюпке. Глядела она почему-то только на меня.
— Графиня? — Я тоже поклонился, но говорил с иронией. — Простите. Мы не знали, что вы графиня…
Я замолк, ожидая услышать фамилию, к которой принадлежала вампир.
— Графиня ди Плерри. Но твои шутовские поклоны не нужны.
— Что же нужно графине? — Я выпрямился и встретился со взором Ирмы, которая по-прежнему что-то пытливо выискивала во мне.
— Что потребно, мы обговорим после, а сейчас скажу, что нам не нужно.
Вампир посмотрела на гребцов, глаза Ирмы сузились, и ее взор не предвещал ничего хорошего.
— Мы обещали, что не тронем их! Ты тоже говорила об этом!
— Говорила, — произнесла вампир, — и я не трону их. Но свидетели нам не нужны.
— Погоди… — начал я, мысля, что нельзя допустить новой резни.
Однако Ирменгрет небрежно взмахнула рукой, и ее люди атаковали шестерых выживших со «Святого Филиппа». Фигуры в черном двигались с недостижимой для смертных быстротой! Наверное, я и Бран могли попытаться остановить их, но пропустили момент атаки на гребцов.
С ними было покончено за считаные удары сердца.
— Вампиры, — сказал инквизитор.
— Скорей всего, так. — Я смотрел на одного из людей — или нелюдей? — Ирмы, который, стянув с лица маску, облизнул окровавленный кинжал.
— Довольно! — гневно воскликнула Ирменгрет. Она кричала на своих. — Вы не голодны! Поднимайтесь к лошадям!
Шестеро фигур в черных плащах отошли от мертвых и направились наверх, откуда спустились. Молчаливые и бесшумные.
— Ты привела вампиров! — сказал я.
— Кого же еще? — Ирма картинно развела руками. — Кто ж иной будет мне служить?
Я выругался. Подозрения подтвердились, но злило вовсе не это. Меня терзало нехорошее предчувствие, и я был бы рад, случись в эту минуту расставание с Ирмой. Но сейчас прощаться с вампиршей было нельзя.
— Скоро сюда добегут первые зеваки из Монкука, — сказала она. — Нам лучше исчезнуть до их появления. Наверху мои люди и две кареты. Уходим!
Ирма направилась к подъему. Она права, хоть жители рыбацкого городка для нас и неопасны. Но зачем привлекать лишнее внимание? Приспешники Низверженного могут оказаться и среди рыбаков из Монкука.
— Идите! — сказал Велдон. — А мой долг — прочитать молитву!
Проклятый святоша! Монах направился к растерзанным телам.
— Только быстро! — зарычал я. — Времени почти нет!
Велдон не спорил, он в самом деле произнес короткую молитву.
— …ради надежды на Спасение и Прощение, — закончил инквизитор.
Внизу остались только я и он.
— Идем, святой отец.
Подъем являлся утоптанной частью обрыва. Здесь он был пологим, что делало возможным спуск на берег и возвращение обратно. Тут часто ходят местные, а этой ночью торопливо поднимались мы.
— Знаешь, — послышался голос Велдона, он ступал впереди, — ныне моей душе гораздо легче.
Но дышалось старому монаху тяжело. Тропа оказалась довольно крутой для него.
— Отчего же? — спросил я.
Не лучшее время для разговора, когда карабкаешься наверх по плохо подходящей для прогулок тропинке. Но Велдон хотел сказать что-то без посторонних ушей.
— Скольких я сжег на корабле?
Вот оно что? Кровь и песок! Не мог он подождать более удобной обстановки для разговора по душам?
— Многих, — ответил я, — но иначе погибли бы мы. Или они, или мы.
— Все так, — дыхание монаха стало хриплым, — однако на моей проклятой душе новый тяжкий грех. Сколько их еще будет, Гард?
— Много. — Я не стал лукавить и вселять в инквизитора ложные надежды.
— Но я не оставил тех шестерых несчастных. Надеюсь, их душам будет легче, а с моей спала давившая на нее тяжесть.
Мы выбрались наверх. Кровь и песок! Еще чуть-чуть — и опоздали бы. Через несколько минут здесь будет толпа горожан из Монкука. Десятки людей с криками бежали к нам, потрясая над собой фонарями и чем-то смахивающим на оружие!
— Велдон! Сюда!
— Николас!
Предвестник махал рукой из темной кареты с четверкой лошадей. Перед экипажем, где разместился Бран, стоял такой же. Из него через распахнутую дверцу выглядывала Ирма. Она звала меня.
Наверху вдоль обрыва тянулась дорога. На ней два экипажа и двадцать всадников в темных плащах и с масками на лице. Люди Ирменгрет… если их можно назвать людьми. Они безмолвствовали и, казалось, сидели в седлах совершенно неподвижно. Лишь лошади фыркают, да нет ни одного огонька. Горожане, бегущие с фонарями и факелами, покамест не заметили всадников и две кареты, поскольку их глаза не свыклись с ночной темнотой. Но тем лучше!
Велдон припустил к Брану с неожиданной быстротой. Я медлил, дабы убедиться, что инквизитор уже внутри экипажа. Монах на месте! Я вскочил на ступеньки кареты, в которую звала Ирма. Хлыст кучера щелкнул над четверкой вороных лошадей раньше, чем я захлопнул за собой дверцу.