Вор и убийца
Шрифт:
Я также вынул из ножен клинок.
Глава 19. Шаркая и кашляя
— Направо… Да, определенно туда!
Мне послышалось сомнение в голосе толстого священника, и оказалось, что не мне одному.
— Отец Самюэль, вы внимательно изучили знаки? — спросил Томас Велдон. — Направо?
В нашей маленькой процессии тучный инквизитор шел первым. Если поначалу отец Самюэль двигался уверенным шагом, то уже на третьей развилке пришлось ждать. Держа светильник у пухлой щеки, наш проводник долго вчитывался в вырезанные на камне письмена, то и дело прося стоявшего позади него Брендона поднести и его фонарь поближе. На мой неискушенный взгляд, знаки на стене представляли собой узор из хаотично расположенных прямых и волнистых линий. В этом шифре и начал путаться хранитель архивов брандской инквизиции.
У пятой развилки отец Самюэль возился особенно долго. Четверть часа, не меньше. При том, что покинули наше тайное убежище в усыпальнице под капеллой не так давно. После оклика раздраженного промедлением Велдона толстяк проблеял, что не может найти указания, куда двигаться дальше. Пришлось возвращаться к предыдущему разветвлению подземного хода. И вот путь снова разделялся, перед нами сразу три темных прохода.
— Направо! — с большей уверенностью, чем пару мгновений назад повторил отец Самюэль и свернул вбок.
Брендон поднял свой фонарь над плечом толстяка. Чтобы дорога впереди освещалась лучше. Как же он не устает нести светильник на вытянутой руке? Второй громила шел следом, за ним отец Криг с третьим фонарем и Велдон с перекинутым через плечо ремнем от дорожного ящика с частицей святого Креста. У отца Крига имелись карманные часы с заводным механизмом и он сообщал отцу Самюэлю, сколько минуло времени.
Я и Тейвил ступали в хвосте, барон последним. Он по-прежнему сжимал оголённый палаш и нес четвертый светильник. Я же вернул шпагу в ножны вскоре после начала движения. Опасения о походе в темноту лабиринта не оправдались, я не чувствовал ни тревоги, ни страха. Да и эту дорогу в каменной кишке под улицами спящего города можно было назвать лабиринтом лишь с натяжкой. Она разделялась на два рукава всего семь раз и лишь единожды, совсем недавно, мы очутились на перекрестке. Я постоянно повторял про себя направления, которые выбирал тучный лысый инквизитор, и легко бы нашел дорогу назад. Это не лабиринт. Восемь поворотов за три часа пути!
Подземный ход шириной в три фута немного петлял. Двое из нас спокойно могли разминуться, когда это требовалось. Потолок нависал низко; в двух ладонях от головы самого высоко из нас, отца Брендона, уже камень. Воздух холодный и влажный, сверху часто капало. Однако в теплой одежде сырость не беспокоила.
Фонари хорошо освещали подземный ход. Не скажешь, что он заброшен или давно не использовался. Кладка пола, стен и потолка смотрелась добротно, крепко; по нашему движению не встретились ни завалы, преграждающих путь или боковые ответвления, ни, наоборот, какие-нибудь ямы и большие трещины, которые пришлось бы перепрыгивать. Только часто попадались убегающие во мрак крысы.
Идем как на прогулке.
— Скоро спуск на один уровень ниже, — предупредил отец Самюэль. — Там глядите в оба, можно и шею свернуть.
— Вы тоже, — холодно произнес Велдон, — смотрите внимательней.
Толстяк обернулся. Он был возмущен и собрался дать резкий ответ, но поймав нечто во взгляде Томаса Велдона, тучный инквизитор сник и молча развернулся, чтобы продолжить путь.
Шли недолго. За очередным поворотом — новая развилка. Подземная дорога разделялась в девятый раз. Левый проход вел в кромешную темноту, а правый перегорожен грудой земли вперемежку с камнями из тоннельной кладки. У подножия земляной кучи чернело темное пятно. Дыра в полу фута четыре в диаметре.
— Нам туда, — нерешительно произнес толстяк. — Когда путь за город, по коему мы сейчас идем, оказался прегражден завалом, в нашей библиотеке еще имелись подробные карты лабиринта. Тогда посудили, что легче пробить проход вниз и обойти обрушенную часть пути, чем раскапывать завал.
— Чье это решение?
— Увы, отец Томас, дело минувшего столетия. С тех пор прошло без малого шесть десятков лет, и…
— И имена наших братьев мне ничего не скажут, — перебил Велдон.
— Я не хотел сказать таким образом, — отец Самюэль снова вызовом посмотрел на него и на сей раз нашел в себе смелость ответить на бесцеремонный тон Велдона. — Но в самом деле те имена вам мало известны, однако суть не в этом.
— В чем же?
— Ниже начинаются древние уровни. Вполне возможно, что их строили не люди, Бранд стоит на руинах…
— Оставьте подробности для ваших студиозусов, — Велдон снова не позволил договорить. Он был зол. Отцы Томас и Самюэль явно не ладили меж собой, это бросалось в глаза. При том, хоть толстяк побаивается Велдона, как и другой инквизитор, отец Криг, однако иногда позволяет своему раздражению вырываться наружу. Впрочем, смелости толстяку хватало ненадолго. Притворившись, что манеры Велдона не уничижают его достоинство, отец Самюэль произнес деланно спокойным голосом:
— Иногда с древних уровней не возвращаются.
Велдон взял у старика фонарь, подошел к краю пролома на нижний уровень, и, встав на колени, опустил туда светильник.
— Здесь неглубоко, — сказал он поднимаясь. — Брендон, свети Джону, пока он будет спускаться и лезь следом сам. Мы же, братья, помолимся.
Инквизиторы повиновались. Толстяк и старик сложили руки в молитвенном жесте и обратились к двуединому Святому Духу. Брендон умостился на корточках у ямы с фонарем в руке, а второй громила, поплевав на ладони, обнажил два ножа и спрыгнул вниз.
— Купец.
Я с недоумением обернулся на шепот Тейвила. Со своей набожностью Ричард должен был бы взывать к небесам вместе с троицей инквизиторов, а не обращаться ко мне.
— За нами кто-то идет.
— Что? Ты уверен?
Ричард чертыхнулся и посмотрел на темноту за нашими спинами, за пределы освещенного пространства.
— Нет, не уверен, но уже дважды слышал, как кто-то кашлял. Еле слышно, только готов поклясться, что слух меня не подвел.
Приблизившись к темноте на полдюжины шагов, я потянулся к магии воровского бога. Барон настороженно глядел на непроглядный мрак, что скрыл стены, мимо которых только что прошли. Обнаженный палаш Тейвила направлен в сторону темноты, Ричард подобрался словно перед боем. Он был не на шутку встревожен. Однако мой обострённый магией слух ничего подозрительного не уловил.
Мне ничего не мешало. Смолкла даже молитва двоих инквизиторов, они внимали какому-то наставлению Велдона. Сюда доносились обрывки слов о частице святого Креста. Кажется, я уловил какой-то шорох, но это еще ничего не значило, скорей всего крысы. А так… Тихо как в могиле.
Я покачал головой:
— Может здесь есть вентиляционные шахты? Ты мог услышать кашель кого-то сверху, из города.
— Кровь и песок, Николас! Не знаю, может ты и прав. Очень надеюсь, что это так.
— Тише!