Вор и убийца
Шрифт:
Ричард Тейвил понял, что он него нужно. Его палаш также глубоко воткнулся в спину нечисти.
— Изыди! Заклинаю тебя Святым Духом! Заклинаю именами Бога Отца и Бога Сына! — снова зазвучал сильный голос Тейвила. Инквизиторы нависли над нежитью. Отец Томас держал реликвию над упырем и читал слова экзорцизма, а старик лил из посеребренной фляги тонкую струйку вина. Так, чтобы темная жидкость падала на священный обломок и капала на нежить. — Изгоняю тебя, дух нечистый, сила сатанинская, именем Бога Отца! Именем Бога Сына! Повелевает тебе Святой Дух не сметь более обманывать род человеческий, Церковь Божию, преследовать и отторгать и развеивать, как пшеницу, избранных Божиих…
Мертвая девочка истошно завопила, жутко, не по-человечески. Она извивалась на теле своей жертвы, вертела головой и скребла когтями окровавленный снег. Но теперь ее руки не могли дотянуться двух клинков.
— Руби! — хрипло закричал старик. — Руби голову!
Лицо Брендона исказилось ужасом, шатаясь, он подошел к монахам.
— Повелеваю тебе величием Бога Отца и жертвой Бога Сына, который ради спасения рода нашего, завистью твоею падшего, смирил Себя и был послушен даже до смерти…
— Руби! Именем Господа, руби! Вино закачивается!
— Во имя надежды на Спасение! — теперь закричал уже Брендон. Его короткий меч взметнулся к луне и обрушился на шею адской твари. Ещё взмах и удар. Ещё!
Голова упыря покатилась по окровавленному снегу. После воплей и криков на лесную тропу опустилась почти осязаемая тишина.
Глава 21. В западню
Осенив себя знамением, Ричард Тейвил наклонился, чтобы зачерпнуть медвежьей лапой снега. Он растирал физиономию уже не в первый раз и, похоже, не в последний. После этого нехитрого действа, напряжение, давившее на офицера, чуть спадало. Ночь выдалась очень непростой, и для двоих из нас — последней.
Хвала Господу! Светает! По восточной части неба неспешно разливалась синева. Я искренне помянул Бога Отца. Призрак из подземелья, упырь… Волей-неволей помянешь Создателя!
Тоже набрал снега, дабы последовать примеру Тейвила, но прежде ткнул губами в белую горку на ладони. Жуть как пересохло в горле. Снег таял во рту, невкусно и холодно, но ничего другого от жажды нет.
Мы сложили тела под ветками старой ели. Две жертвы вампира и маленькая девочка. Тот самый вампир. Голову отца Самюэля положили на грудь монаха, а упыря — рядышком с маленьким тельцем. Ныне все они покоились с миром. Я осенил себя знамением.
Велдон читал молитву, что должна была быть произнесена трижды, и в эти мгновения она звучала в последний раз. Когда, некоторое время назад, вторую молитву произносил отец Криг, Томас Велдон вложил в рот каждого из мертвецов святое Распятие. Джону и отцу Самюэлю — их собственные нательные кресты; безымянной девочке с неуспокоенной до сей ночи душой — крохотный серебряный крестик, принадлежавший то ли отцу Томасу, то ли отцу Кригу.
— Мы сделали все, что только могли, — негромко сказал старик, едва молитва Велдона смолкла.
Сгорбившись, отец Криг опирался на посох, выломанный Брендоном из сушняка. Пожилой инквизитор слегка качался от усталости, однако наотрез отказывался от любой помощи. Принял лишь палку, что предложил Брендон. Лицо великана осунулось и посерело, Джон был его двоюродным братом.
— Да примет Святой Дух их души, — произнес отец Томас, в его голосе впервые послышались нотки усталости. — Я передам, чтоб сюда пришли днем и довершили начатое. Их души не должны блуждать по этому лесу следующей ночью. А нам пора идти да поскорей, до утра совсем ничего, и нужно добраться на убежища.
— Куда мы направляемся? — спросил Ричард.
— На хутор. Он уже много поколений принадлежит семье Андаров. Они лесники. Хозяин хутора будет рад приютить нас и… — Томас Велдон осекся, оборвав собственную мысль. Договаривать он явно не хотел. — Барон, вы идете первым.
Порой инквизитор говорил с драгуном учтиво и даже обращался к нему на «Вы». Все же в Ричарде Тейвиле текла дворянская кровь, не чета какому-то вору. Мной же Велдон все время норовил помыкать. Как мальчишкой. Да черт с ним! Гораздо больше беспокоил хуторянин, к которому мы идем. Не сдаст ли имперцам? Как мы вообще сможем у него укрыться? Округа наводнена огсбургцами, непременно кто-то из них стал на постой на хуторе, и тут из заснеженного леса появляемся мы… Дальнейший план инквизитора будил нехорошие предчувствия. Ха! План! Разве его замысел можно назвать планом? Похоже, церковник хорошо обдумал только побег из тюрьмы да путь за пределы бастиона и города. Дальнейшее монах оставил на самотек.
Мы шли, а я помалкивал, плюнув на свои опасения. Лишь выдернул из кобуры два пистоля, с ними спокойней. Я тоже устал и покамест решил довериться благоразумию отца Томаса. Велдон явно не дурак, вряд ли он идет на хутор вслепую. Давно известно, что конгрегация Вселенской инквизиции располагают сетью людей особого толка. Видимо, хозяин хутора один из таких особых людей, а его усадьба, может статься, с двойным дном. Там мы и заляжем. Лечь на дно, пока будут искать — это лучшее, что можно придумать, или я не вор.
Тейвил двигался впереди, Велдон ступал за ним. Барон также нес в каждой руке по пистолю. Старый отец Криг шумно сопел за мной, однако не отставал. Замыкал шествие Брендон. Он перекинул за спину аркебузу драгуна, свое же ружье держал наготове. После встречи с упырем ничто не выглядело излишней предосторожностью.
Падали редкие белые хлопья. Слишком мало нового снега, чтобы скрыть следы. Провалы от наших сапогов в белом намете скажут сами за себя. Здесь шли беглецы. Проклятый пепел! Добром дело не кончится!
Тропа вывела к очищенному от деревьев взгорку, вдоль подножия которого вился широкий торговый тракт. С девственно чистым снежным покровом, изредка тронутым дорожками отметин звериных лап.
Половина небосвода посерела, вот-вот рассветет окончательно. Мы ступали по вырубке в два десятка шагов шириной. Дорога внизу вышла к пересечению с другим, таким же широким путем, а лесная тропа повернула к заснеженным зарослям. Велдон велел остановиться. Инквизитор встал у обрыва, нависшего каменным выступом прямо над обочиной пустой дороги.