Ворон Хольмгарда
Шрифт:
– Кто эти уважаемые люди? – спросил Даг.
– Я могу назвать тебе их имена, – сказал Самуил, – но сомневаюсь, чтобы когда-то ты их слышал. Это Ешав бен Хелон, Гадиил бен Елишам, Махир бен Сефур, Нафанаил бен Саул… Если бы сам хоть раз был в Итиле… или в Булгаре, ты знал бы: каждое из этих имен для осведомленного человека звучит как звон золота!
– И ты услышал бы звон золота, – горячо подхватил Ямбарс, – принесенного этими именами, если бы не эти шайтуны… – Он бросил сердитый взгляд на другой угол дома, где сидели кучкой два десятка мерянских пленниц, в настороженном молчании наблюдавших за мужчинами. – Если бы при нас остались все те дары, которые
– Своим товарищам в этих краях! – от себя помог ему Хавард. – Тем, кто услышит голос разума и пожелает водить дружбу с на… с этими уважаемыми людьми. Ты можешь убедиться, Даг хёвдинг, что я не лгу: твоя дочь теперь носит на руке золотое кольцо с рубином огромной ценности. Едва ли во всей этой стране найдется другое такое же – поправь меня, если я ошибаюсь. Это кольцо было в числе тех даров, что передали для вас уважаемые рахдониты. Мы рады, что хотя бы часть их попала к тем, кому назначалась, то есть к вам. Но только представь, что этих даров уже сейчас у вас могло бы быть в три, в четыре раза больше! И золота, и серебра, и цветных одежд!
Даг ответил не сразу, а вопросительно взглянул на сына, но тот ничего не мог ему подсказать. Даг имел немалый опыт в заключении разных сделок, но сейчас происходило нечто такое, с чем он не встречался. При его жизни и даже при жизни его деда – со времен Тородда конунга, основавшего Силверволл, – вся дальняя торговля находилась в руках владык из Хольмгарда. Таким, как он, оставалась лишь торговля местная: забрать пушнину из лесного бола, передать сборщикам Олава, получить серебро, железо и прочие товары, чтобы на это выменять в болах пушнину уже следующей зимы. Богатство его рода прибывало медленно, от поколения к поколению. Но в дальней торговле идут совсем другие дела, потому владыки и забирают ее в свои руки: если здесь одна стеклянная бусина стоит три куницы, то на Хазарском море одна куница стоит три бусины. Когда люди Олава покупают меха там, где меха дешевы – у мерянских и чудских ловцов, – и увозят туда, где дешевы бусины – куда-нибудь в Сирию, – то стоимость дороги окупается неоднократно, пусть даже эта дорога займет полгода. Увезя отсюда, из Силверволла, одну куницу, через год привезешь стоимость девяти куниц. Но до сих пор шесть из них приходились на долю Олава конунга.
И вот приехали люди, которые предлагают исключить из числа получающих прибыль во всяком случае Олава конунга, а может, и хакан-бека Аарона с Алмас-каном. Но Даг не мог так сразу оценить все возможности и опасности этого расклада.
– Мы и другие наши люди стали бы приезжать сюда к вам, – заговорил снова Самуил, будто угадав, что мысли Дага дошли именно до этого места. – Твой сын, – он взглянул на Арнора, – сам проделал этот путь и знает: он хоть и длинен, но преодолим. Мы будем привозить к вам из Булгара серебро, шелковые ткани, красивую посуду, пряности. А вы будете продавать нам разнообразные меха, которыми ваша земля так богата, мед, воск, челядь. На всякой челяди можно делать большие деньги, а у вас тут есть где ее взять. И мы видим, что вам это под силу. – Он мельком глянул на мерянских девушек. – Хотя скажу тебе честно, на рынках Багдада лучшую цену дают за дев славянских, со светлыми волосами и большими синими глазами.
Самуил слегка рассмеялся, прищурившись, и сразу стало видно, что в девах он тоже знает толк, хоть и немолод.
«Да где я их тут возьму…» – по привычке подумал Даг, но тут же сам себе ответил: где взять, найдется. Славяне живут отсюда не так уж далеко – на юг и на запад. Дело не в этом…
– Мой сын убедился, – Даг оглянулся на Арнора, – что этот путь преодолим для войска в две тысячи человек. Для отряда в три-четыре десятка человек он не
– Согласен, в этот раз нас постигла неудача, – Самуил ненадолго отвел взгляд. – Но господь посылает милость свою стойким, тем, кто смиренно принимает его волю. Господь может потребовать от человека куда большей жертвы, чем серебро, одежды и кони. Тот, кто останется верен своему пути…
– Вижу, наши речи были неубедительны, – сказал Ямбарс, наблюдая за лицом Дага. – Потому что мы мало можем подкрепить их чем-то более весомым и звонким, чем слова. Ведь если бы мы привезли сюда все то имущество, что пропало в лесах, ты ближе к сердцу принял бы наши доводы?
– Потеряна ничтожная доля того, что ты можешь на этом выиграть, – снова обратился к Дагу Самуил. – Настанет весна, и ты, твой сын, твои люди – все, кого ты изберешь, – смогут поехать с нами вниз по реке обратно к Булгару. И там они увидят своими глазами, какие люди делают вам это предложение и что могут дать в обмен на дружбу. Мы ведь не спешим. Этот мир существует уже больше шести с половиной тысяч лет. Может подождать еще год-другой, – он засмеялся, показывая потемневшие мелкие зубы.
– Мир существует шесть тысяч лет? – Глаза Арнора широко раскрылись от изумления.
Его поразил не столько названный возраст мира, сколько само то, что у мира есть возраст, будто у человека.
– Именно так, – перевел Хавард ответ Самуила, усмехаясь его изумлению. – Шесть тысяч четыреста… и сколько-то еще лет назад Господь сотворил сперва небо и землю, создал свет, день и ночь, и приказал земле родить траву и деревья, и поместил на небо светила для дня и для ночи, и сделал рыб, птиц, всех животных, а потом и человека. На все это у него ушло шесть дней. Но только Господь в силах делать важные дела так быстро.
– Я должен это обдумать, – сказал Даг и поднялся; рассказ о сотворении мира он пропустил мимо ушей, его занимали дела более близкие. – Не советую вам завтра на людях упоминать о том, что ты рассказал мне… Это может… породить ненужные толки.
– Понимаю. – Самуил прищурился. – Такие дела – только для разумных и осторожных людей. Думаю, и Олаву в Хольмгарде пока не следует об этом знать, – он многозначительно взглянул на Дага. – Как ты верно сказал, владыки должны вести разговоры с равными себе. Мы с тобой – не владыки, но мы можем делать свои дела между собой и получать хорошую прибыль. Главное здесь – уважение друг к другу и доверие. Для того, кто с нами в дружбе, у нас найдут такие дары, какие не от всякого хакана получишь. Надеюсь, со временем ты будешь среди тех, кому господь назначил лучшие плоды своего сада… Хоть и не так, как сыны Израилевы.
Кто такой Израиль, Даг спрашивать не стал – видно, еще один из этих загадочных «уважаемых людей», от лица которых с ним вели эти прельстительные речи. Даг, хоть и не считал себя большим мудрецом, был довольно умен, чтобы за прельстительностью разглядеть опасность. Самуил предлагал ему завязать торговые связи с булгарскими купцами напрямую, без ведома Олава, а может, и Алмас-кана тоже. Никаких посольств, как делал Хельги Хитрый с греками, никаких договоров, в которых каждая статья обсуждается по несколько лет и четко определяет права и возможности торговых гостей в чужом краю. Только тайная договоренность между ним и Самуилом – «уважение и доверие». В свидетелях – лишь боги того и другого.