Ворон. Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц
Шрифт:
— Да ну их! Достали уже со своими нравоучениями. Будущий лорд Блэк должен делать то, должен делать это, — передразнил Бродяга, подражая голосу матери. — Они хотят, чтобы я брал пример с зануды Регулуса. Регулус такой умный, такой послушный, — вновь передразнил он. — Если бы не дядя Альфард, я бы уже давно сбежал из дома.
— Тебя лишат наследства, — покачал головой Поттер.
— Да и черт с ним! Свою свободу я ценю больше золота рода Блэк.
Римус достал карту, мародеры сгрудились вокруг нее — пытаясь в чехарде меток, заполнивших Большой зал, найти нужные.
— Лили я нашел… рядом с
— Я же говорю что это Снейп! Когда он рядом у меня кулаки чешутся.
— Хорошо, что не рога, — подколол друга Блэк. — До этого наш Нюнчик еще не дорос. Эй, ты куда!
Джеймс дернулся было к танцующим, но Блэк придержал его за плечи.
— Я разоблачу этого слизняка!
— И что тебе это даст? — спросил Блэк, демонстрируя столь редкое для него хладнокровие. — Нюнчик, конечно слизняк, но хитрый слизняк. Он тут же расскажет жалостливую историю про больную мамочку, как он денно и нощно бдит над ее кроваткой. Эванс добрая душа — она его тут же простит, да еще и пожалеет. Ты же вновь станешь крайним.
— Черт, ты прав! Не понимаю, что она в нем нашла, — искренне возмутился Поттер.
— А я не понимаю — зачем тебе сдалась наша мисс недотрога? Вокруг полно красивых девушек, так зачем останавливаться на одной?
— Да что ты понимаешь в чистых и высоких чувствах.
— Это что, секс после душа на вершине башни гриффиндора? — почесав лоб, наигранно — задумчиво поинтересовался Блэк.
— Мой лучший друг идиот, — тяжело вздохнул Поттер и, усмехнувшись, добавил: — Как тебе такой вариант — чем труднее и строптивее добыча, тем интереснее победа.
— Вот! Это больше похоже на старину Джеймса! Но стоит ли мучиться, итог то все равно один? — Блэк показал руками недвусмысленный похабный жест.
— Может у меня самые серьезные намерения.
Блэк, Люпин и Петтегрю переглянулись и расхохотались.
— Эй, я серьезно! — нахмурился Джеймс Поттер, чем вызвал очередной приступ хохота. — Кончайте веселиться — у нас есть дело!
— Спокойно, Сохатый, никуда Нюнчик от нас не уйдет. Пусть только Большой зал покинет, а там… — Блэк замолчал, прикидывая планы возможной мести наглому слизеринцу.
— Только чтобы в этот раз без проколов!
— Эй! Тогда ты сам полез вперед и подставился!
— Да знаю я, — поморщился Джеймс. — В этот раз осечек быть не должно.
Конец интерлюдии
Музыка, казалось, лилась ото всюду. Летающие свечи кружились в такт музыке, создавая неповторимую игру света и теней. Из-под самого потолка бесконечным снежным потоком падало бумажное конфетти. Кружась в воздухе словно живое, конфетти старательно держалась в стороне от огня свечей. Попадая на одежду веселящихся магов (скорее недомагов) оно оставалось, но стоило ему достигнуть пола, и цветная бумажка тут же растворялась в воздухе. Узнаю совместную работу Флитвика и Макгонагалл — кто умеет сделать Хогвартские праздники незабываемыми так это они.
Вокруг кружились Маски, опьяненные то томными, то жгучими звуками вальса — точно пением своей крови — и ритмичным движением собственных тел. Зачарованные музыкой и этим вечным кружащим движением, танцующие пары забывали обо всем.
Только юнец
Вальс прожил две сотни лет и проживет еще столько же, а эти новомодные забавы забудут через одно поколение. На смену одним убогим мелодиям и песням, придут другие столь же убогие.
Нет, и у современных маглов случаются прорывы вдохновения, рождающие настоящие шедевры, но эти редкие жемчужины совершенно теряются на фоне общей убогости и деградации современной магловской музыки.
— Наверное, я должна извиниться, — прервала затянувшееся молчание Лили, разом сбрасывая гипнотическое очарование танца. — Просто этот самовлюбленный индюк меня порядком раздражает. — Знала бы ты девочка, что не пройдет и четырех лет, как ты влюбишься и выскочишь за него замуж. Вы даже будете счастливы… недолго.
— В этих чувствах вы не одиноки. Гриффиндорский принц и его свита успели всем надоесть, — ответил я.
— Вы не любите гриффиндорцев?
— Я не люблю самовлюбленных идиотов. Факультет тут не важен. — То, что во все времена добрая половина львиного факультета таковыми и являлась, я естественно уточнять не стал.
— Хм, один мой друг тоже терпеть не может Поттера, — она задумчиво словно пытаясь разглядеть, что за лицо прячется там под красной тканью.
— Не думает же прекрасная гадалка, что ее друг прячется под маской палача, — с улыбкой заметил я.
— Нет, — покачала головой Лили. — Я прекрасно знаю, что Северус совершенно не умеет танцевать.
О, моя милая, новый Северус может тебя еще и не так удивить.
— Так вашего избранника зовут Северус, — насмешливо поинтересовался я.
— Избранника? — она натянуто рассмеялась. — Друга, просто хорошего друга. Мы дружим с детства.
— Я чувствую сомнение. Вы в ссоре?
— Да… Нет… Если честно, то я не знаю, — Лили смущенно отвела взгляд в сторону, но пересилив себя, снова смело посмотрела мне в лицо. — Мы не ссорились, но в последнее время все больше отдаляемся друг от друга. Он постоянно слишком занят. Вокруг него постоянно что-то происходит, что-то непонятное и возможно опасное.
— Вам это не нравится?
— Меня это беспокоит. А еще эти глупые слухи о его связях с Темным лордом.
— Если бы за подозрения в связях с Темным лордом сажали в Азкабан, то там уже давно не осталось бы места. Да и добрая четверть Хогвартса опустела бы, и не только Слизерин.
— Вы говорите как Северус.
— Умные люди часто приходят к одним и тем же выводам.
— Скромность явно не ваша черта. Похоже, что ваш факультет мне уже понятен.
— Это плохо?
— И что чувствует Слизеринец, общаясь с грязнокровкой? — внешне спокойно сказала Лили, но я почувствовал, как она напряглась. Да и взгляд у нее изменился. Можно скрыть цвет глаз, но этот пронизывающий душу взгляд не спрячет никакая маскировка. Стоило мне сейчас проявить хоть тень грубости или пренебрежения, и я узнаю о себе в частности и всех Слизеринцах в целом немало нелицеприятного.