Воровка
Шрифт:
Я вернулась за стол, взяла свои карты и принялась играть как ни в чем не бывало. Чтобы воплотить в жизнь свой план, мне пришлось допить фанту. Я потянулась к стакану Юрика:
— Можно?
Он кивнул, с азартом подкидывая мне короля, а я, памятуя о том, что ему предстоит, утешила парня и забрала карты, хотя смело могла бы биться: козырных у меня было аж четыре штуки. Пока Антон отвлекал Юру своими хитрыми подачами, я вытащила порошок из карманов и высыпала в колу, моля Бога, чтобы жидкость не вспенилась и не зашипела. На всякий случай я помешала в стакане пальцем и вернула стакан на стол. Теперь надо, чтобы Юрик приложился к коле, и побыстрее, дабы не успел ее разлить ненароком. Ну а для этого надо, чтобы
Я улыбнулась, как хищница, завидевшая у себя под носом трепетную лань, обставила Антона и закончила игру.
— Ой, надоело играть, — пожаловалась я, надеясь, что Юрик скоро уснет. — Может, что-нибудь другое придумаем?
Мой взгляд совершенно недвусмысленно скользил по Антону, и тот явственно напрягся. Я облизнулась, провела язычком по губам. При этом мой взгляд, вперившийся в Антона, сулил тому незабываемые мгновения. Парню явно стало не по себе. Он поерзал на сиденье, опустил глаза, а потом снова уставился на меня. Ну что, съел? Думал, ты один такой умный? Мне хотелось рассмеяться и показать ему язык. Но он практически сидел у меня на крючке, поэтому пришлось действовать дальше.
Краем глаза я заметила, что Юрик, не замечавший искры, возникшей между мною и его приятелем, зевает, и вознесла молитву Господу. Сбросила под столом мягкий мокасин, и протянула ногу к коленям Антона. Ошибиться было невозможно: Юрик сидел возле меня, а Антон — напротив. Парень вздрогнул, бросил взгляд под стол, а затем уставился на меня. Боже, он даже слегка покраснел! Я не отрываясь смотрела на него, а моя нога продолжала свое восхождение от коленок Антона по его ногам вверх. Господи, и кто придумал этот фокус с соблазнением при помощи касания ног друг друга? Когда такие моменты показывают в фильме, это смотрится действительно сексуально, действует возбуждающе. Мне же было просто неудобно: нога затекла. Я же не акробатка и держать ногу в неловком положении под столом так долго попросту не могу. Кроме того, меня явно ожидал казус: я примерно представляла себе финальную точку моего восхождения по ногам Антона и вдруг с ужасом поняла, что до этой самой точки попросту не дотянусь. Мои ноги не такие длинные, как у Адрианы Скленариковой или хотя бы Хайди Клум. Вот уж кто-кто с этим процессом не испытывает трудностей! Я вспотела, на моих щеках появился румянец, как всегда при физических усилиях, а возможно, я еще и громко пыхтела. Да уж, сцена соблазнения явно не удалась! Еще меня очень беспокоило выражение лица Антона. Когда я смотрела фильмы, в которых не самые длинноногие героини залезают пальцами ног под столом в ширинку к любовнику, будущему или настоящему, любовники в кадре всегда радовались подобному повороту событий. На лицах у них блуждала идиотская улыбка, похотливый взгляд соловел, мужчина закусывал губу и, кажется, готовился впасть в нирвану. И женщина и мужчина пожирали друг друга такими горячими взглядами, что, казалось, от напряжения плавился стол, под которым они затеяли эротические игрища.
Лицо Антона оставалось непроницаемым. Поначалу он еще нервничал, явно не понимая, что происходит, но сейчас взял себя в руки и даже не смотрел на меня, сидел, попивал минералку и в ус не дул, будто ниже пояса он и вовсе деревянный. Я растерялась, потому что ожидала от него какой угодно реакции, но только не равнодушия. Впрочем, ладно. Довольно. Я осторожно убрала ногу, радуясь возможности размять ее все там же, под столом, и только тогда наткнулась на острый, словно клинок, взгляд Антона. Под его взглядом я почувствовала себя разрезанной вдоль и поперек, словно сливочное масло.
— У меня что, лицо испачкано? — дерзко воззрилась я на Антона. — Почему ты
— Ой, — вдруг дернулся Юрий, до этого молчавший. — Ой…
— Что случилось? — Я и сама дернулась, вспомнив, что ему бы пора уже уснуть.
— Мне что-то нехорошо, — пробормотал он и побледнел еще больше, хотя, казалось бы, куда уж больше. — Пожалуй, я покину вас…
С этими словами альбинос подпрыгнул на месте, испустил странный звук и рванулся в коридор. Я услышала, как хлопает дверь ванной.
— Что это с ним? — удивился Антон. — Пицца вроде бы была свежая…
Я хмыкнула. Да уж, вместо того чтобы продолжать зевать и наконец откланяться, сообщив, что его клонит ко сну, Юрик прочно оккупировал туалет. Черт, а что, если пицца и вправду не очень свежая и желудок бледнолицего почувствовал это самым первым? Я нервно прислушалась к себе, но организм никак не реагировал на только что съеденный обед.
Я вспомнила, что затягивать сцену соблазнения не стоит, поэтому положила свою руку на ладонь Антона и доверительно предложила:
— Расскажи мне о себе…
Его черные глаза весело блеснули, когда он аккуратно накрыл мою ладонь своей второй рукой.
— А что ты хочешь услышать? — Антон наклонился ко мне, я чувствовала его дыхание совсем рядом возле себя, так что мои волосы на голове приподнимались, когда он выдыхал.
Сердце забилось в два раза быстрее. Черт, он клюнул! Клюнул! Значит, он не каменный сфинкс, у него тоже есть чувства! Это не могло не радовать. Если так, то у меня все получится! Я придала своему взгляду томности и прошептала:
— Все… Я хочу знать о тебе все!
Тут мне пришло в голову, что, пожалуй, я переборщила. А если он примет мои слова как руководство к действию и начнет выкладывать свою жизнь? Зачем мне знать, где он родился, как звали его первую учительницу и во сколько лет он начал курить?
— Начни с того, как ты стал работать у Александра, — быстро добавила я, исправляя свою ошибку. — Почему такой мужчина, как ты, на подхвате у… человека нетрадиционной ориентации?
— А разве ориентация твоего работодателя влияет на тебя самого? Или ты имеешь в виду, что она бросает тень на мою репутацию? — Антон насмешливо смотрел на меня, но рука его продолжала оглаживать мою, и мне это нравилось.
— Можно и так сказать, — кивнула я. Мне очень хотелось закурить, но я не решалась выдернуть руку из теплых ладоней Антона. — Ты не боишься, что о тебе подумают другие?
— Меня никогда не интересовало, что обо мне думают другие, — с легким раздражением произнес он. — Достаточно того, что я думаю о себе сам. Мне нравится работать с Александром, и меня не смущают его сексуальные наклонности. Ко мне он относится с уважением, мои профессиональные качества нашли применение, и я этому рад. Мне нравится моя работа и моя зарплата, и мой шеф меня вполне устраивает. А его личные сексуальные предпочтения меня не касаются. Я его администратор и продюсер, и мне важен мой подопечный как личность, а не как сексуальный объект.
Я помолчала. Разговор шел совсем не в том направлении, в каком бы мне хотелось. Как там говорила незабвенная Скарлетт О'Хара? Всегда надо начинать разговор с мужчины, а потом уже плавно переводить его на себя и больше не отступать от этой стратегии. И в самом деле, про себя-то куда приятнее рассказывать, чем про других! О себе можно говорить часами, выбирать самые лояльные и теплые выражения, рассказывать о самых лучших поступках, касаться своих эмоций, показывать мужчине, какая ты нежная, трепетная, чувственная… С другой стороны, если женщинам так приятно говорить о себе, мужчинам, стало быть, тоже требуется благодарный слушатель, а лучше — хорошенькая слушательница, которая будет внимать каждому слову с открытым ртом. Так что, взвесив все «за» и «против», я решила заставить Антона раскрыться.