Воровка
Шрифт:
— Вот почему Калунна предупредила, что этих людей карать не надо, хоть они и не оставили подношение. Она снизошла к их горю и дала отсрочку в неделю. Любимая, уговори их сделать это, иначе мне или Джеральду придется покарать их за оскорбление вересковой богини.
Голди вздрогнула.
Черт! Сегодня же был понедельник! К работе она приступит во вторник, значит, неделя в доме Стоунов включит в себя следующее воскресенье! Призрачный пес придет! Этого только не хватало! В их доме они с Александром собирали и оставляли подношение вместе, с молитвой и уважением, но согласятся
— А если я оставлю подношение, это будет считаться? — спросила она.
Александр задумался.
— Не знаю. Я спрошу у Калунны.
На его лицо легла тень.
— Любимая, я понимаю, что ты делаешь важное дело, но я буду ужасно скучать по тебе всю эту неделю. Можем мы как-нибудь видеться, хоть ненадолго?
Голди рассмеялась и обняла его.
— Можем «увидеться» сейчас. Пару раз. А вообще, я буду прилетать по вечерам. Так что нигде не задерживайся.
Александр поцеловал ее.
— Я тебя обожаю.
***
Перед переездом Голди решилась на небольшую авантюру, которую тут же и осуществила: проникла в музей Морланда и украла обгоревший кусок колдовской книги Бесстыжей Молли, заменив ее иллюзией. Ненадолго, буквально на один-два спиритических сеанса. Покойную ведьму она не знала, поэтому без личной вещи было никак не обойтись.
Голди собиралась выманить у той заклинание «Побег». Каждое нестандартное заклинание было для ведьмы настоящим сокровищем: оно давало преимущество во вражде с другими ведьмами, в выполнении запросов заказчиков и могло пригодиться в разных жизненных ситуациях. Больше знаний — больше силы. Голди сумела восстановить по памяти многие свои чары, утерянные с предыдущей колдовской книгой, чем-то с ней поделились подруги, но в случае с добровольным влезанием в опасное место Голди хотела иметь дополнительную страховку. В случае чего она должна была суметь убежать. А для этого ей предстояло умаслить мертвую ведьму, чтобы та отдала ей то, в чем сама уже не нуждалась.
Спиритические сеансы не представляли для Голди трудностей: черная Шанс была отличным якорем и стабилизатором, но мертвецов Голди побаивалась. Она соблюла все меры предосторожности, чтобы никто не смог прорваться из загробного мира к ней. Валери рассказала, как пыталась вселиться в тело Беаты, чтобы сбежать из ада, и Голди не собиралась допускать подобного в свой адрес.
Главной проблемой было поладить с мертвой ведьмой, так что Голди набросала несколько сценариев для ее очарования. С живыми людьми у нее это всегда получалось.
Голди устроилась перед зеркалом, положила ладонь на спину Шанс и начала призыв. Отражение пошло волной, и напротив возникла круглолицая молодая женщина с распущенными рыжими волосами, миленьким лицом и в простой крестьянской одежде. Она вертела в руках чепчик и с любопытством смотрела на Голди.
— Приветствую тебя, о великая и могучая ведьма, — почтительно заговорила Голди, решив начать с откровенной лести, — к тебе взывает твоя скромная последовательница, выросшая на историях о твоем невероятном колдовстве и…
Ее перебил взрыв смеха. Бесстыжая Молли хохотала, как ребенок, и прятала лицо в чепчике.
— Ой, не могу! «Великая»! «Могучая»! Ты о ком говоришь-то? Обо мне, что ли?
— О тебе. В Морланде в твою честь основали целый музей и до сих пор вспоминают твои деяния, — серьезно соврала Голди.
Молли завалилась на бок и, хохоча, захлопала в ладоши.
— Брешешь! Ну, признайся, врешь же?!
— Вовсе нет. Люди до сих пор пересказывают друг другу, как ты наводила сглаз на младенцев, портила урожаи, пила кровь животных, проклинала неугодных, погубила священника и завлекла в свои сети всех мужчин соседней деревни.
Молли хихикнула.
— Вот про мужчин правда. Только не всех, а молодых, конечно. И я их не привораживала. Я просто травки нужные знала, чтобы дитя не понести. Вот они ко мне от жен и бегали. А священник… Витольд…
Она вдруг замолкла и помрачнела. Выпрямилась, комкая чепчик в руках.
— Он добрый был. Не винил меня за рыжие волосы и приходил выхаживать, когда я заболела. Глаза у него были голубые, а руки и губы ласковые. Его я, и верно, погубила. Но как не погубить, когда любишь, а мужчина за пустые запреты цепляется? Соблазнила я его. А ты бы на моем месте что сделала?
Голди хмыкнула.
— То же самое. Я была на твоем месте и сейчас на нем нахожусь. Моего священника зовут Александр, и у него самые красивые зеленые глаза на свете. Только он бывший священник и теперь живет со мной.
Молли оживилась.
— Правда, что ли? А мне говорили, что другой такой подлой гадины, как я не найдется! А он за тебя вступался, когда люди в спину плевать начали и грязью кидались? Витольд, как узнал, что меня чуть не избили, стал меня повсюду сопровождать. При нем горожане не смели на меня нападать.
Голди вздрогнула.
Кажется, ей очень повезло родиться в современности.
— Наши только злословят и сплетничают. Так то что о тебе болтали — вранье?
Молли фыркнула и скорчила рожицу.
— С чего это? Я — настоящая ведьма! На метле летала! И зелья варила! Священника соблазнила! Видала, какие у меня волосы? Рыжие, как у всех ведьм! А чепчик я носила, повязав на руку, потому что в законе было сказано: «Любая девица обязана носить чепчик», но не сказано, что на голове! Ой, как с меня приличные женщины бесились! Любо-дорого было поглядеть!
Голди хихикнула. Характер у Молли был озорной и бойкий. Неудивительно, что в чопорном обществе ее не любили.
— Так чего делать-то будем? — спросила Молли. — Погадать тебе? Только карты достань, иначе у меня их не будет. Или узнать хочешь, не ведьма ли? Если вокруг странное творится и погоду угадать можешь, то да. А если другие так кличут и вину за неурожай на тебя сваливают, то просто козла отпущения ищут.
— Тебя часто вызывают на спиритический сеанс? — догадалась Голди.
— Не очень, но бывает. Хоть какое-то развлечение после смерти, — Молли принялась подбрасывать и ловить чепчик. — А чего у тебя волосы обкорнаны? Ты монашка? Или в тюрьме остригли?