Воровка

Светлана Алимова

Пока еще она была привлекательна, но Калунна обязательно изуродует ее снова при малейшей ошибке. Нужно было сотворить чары «Побег» и убраться прочь пока этого не случилось. Вот только Голди не знала их. А Бесстыжая Молли не хотела говорить.

Значит, надо было ее уболтать. Умаслить. Упросить. Подружиться с ней, как и с Силвер Стоун, чтобы понять, на что обменять свое спасение.

Вот оно. Обмен телами. Не воровство, не убийство. Честный обмен, с сокрытием некоторых особенностей жизни Голди. Ей нужно было добровольное согласие Силвер Стоун и обещание хранить обмен в тайне. Заключить спасительную сделку, пока бездействие не погубило

ее. Сбежать и забрать Александра с собой.

Глава 5

Вернувшись на несколько часов домой, Голди провела очередной спиритический сеанс. Бесстыжая Молли, возникшая в зеркале, ей обрадовалась:

— Привет, подружка! Как дела? Не съела тебя та нечисть?

— Меня нет. А одну девушку утопили.

Голди охотно рассказала о творящемся в семье Стоун: если Молли считала ее подругой, то это убеждение надо было закрепить и культивировать. С подругами делятся полезными заклинаниями. По-дружески.

Молли выслушала ее и побледнела от страха:

— Плохо дело, ой плохо! С болота добрые сущности не ходят, а раз уже утопили одну и не пропали, значит, не отвяжутся, пока всю семью не изведут. Может, они зло какое совершили? Ребенка на болоте убили? Это страшный грех, так можно нежить создать жуткую. Она будет мстить.

— Вряд ли. Они только недавно приехали и детей в семье любят, — возразила Голди и задумалась.

А ведь верно, нечисть наверняка приходила с болота, коих в лесах Морланда хватало. Надо послать Джеральда поискать его. Если он, конечно, не пошлет саму Голди далеко и надолго. Ладно, попробует разок попросить, а если не выйдет, задействует Беату. И как все-таки с ним поладить? Неудобно, когда другой член культа так ее ненавидел.

— Чужая душа потемки. На виду могут прилично себя вести, а за закрытыми дверьми зло творить, — уверенно возразила Молли, — будь осторожнее с этими людьми. Зачем оставаться в их доме? У тебя же свой есть.

— Я вынуждена это делать, — уклончиво ответила Голди и перевела тему: — Слушай, а каково тебе было жить жизнью той доносчицы, Труди Лейн? Тяжело, наверное, чужих детей растить?

Молли рассмеялась и перебросила чепчик из одной руки в другую.

— Полгодика пожила, да сбежала. Дети меня и узнали, всем рассказывать стали, не мама, мол, в доме живет, а ведьма. Пришлось в пташек их превратить и сказать, что в лесу сгинули. Всем Морландом их искали, да вот беда: палач городской во время поисков тоже пропал. Исчез в сырой земле, захлебнулся ею, орал как резаный, пока над головой его она не сомкнулась.

Голди опешила.

— Ты его убила? Он… был плохим?

— Почему же? — усмехнулась Молли. — Хороший был палач, быстро из меня признание в злодействах выбил. Ногти с пальцев рвал, родинки иглой колол, колдовские соски искал. И кошку, черную мою Ночку, на моих глазах замучил. Все я подписала, что велел, во всем созналась и что сказать надо было, на суде повторила. Какой он человек был, я не знаю, а палач — отличный. Думаешь, зря я с ним так? Простить надо было?

Голди прикрыла глаза, представив несчастную Молли в пыточной. Лишенную надежды, сдавшуюся, потерявшую своего Витольда и ежедневно подвергаемую пыткам. Ее месть была страшной, но разве сама Голди поступила бы иначе?

Нет. Она бы сполна поквиталась со всеми, кто отправил ее на костер.

— Такое не прощают, — тихо ответила она. — Я тебя понимаю. Но детей-то за что? Ты же сама сказала, что убивать их — страшный грех.

На лице мертвой Молли отразилось недоумение.

— Конечно, грех. Но я-то их не убивала, а просто заколдовала. Да ты что, думаешь, они навеки птицами остались? Вскоре снова детьми обернулись, не зверь же я, невинных убивать.

— Но в музее написано, что они пропали навсегда.

— Значит, улетели в дальние страны, там и обернулись, — пожала плечами Молли, — искать-то их было некому.

— Так, постой, ты заколдовала мужа Труди, заставив его топором зарубить всех, кто был причастен к твоему суду, — вспомнила Голди, — а что с ним в итоге было?

— Казнили, конечно же. Этого уж точно жалеть не стоит: гнусный он был тип. На родных детей плевал, бил их, меня обижал, да с соседскими девушками дурное норовил сотворить. Витольд его долго вразумлял, просил одуматься, а потом признался мне, что более гнилого грешника в жизни не видел. Все равно бы в ад попал, а так хоть с пользой, — Молли лукаво сощурилась, — а хочешь знать, что со мной дальше было?

— Очень. Ты такие вещи интересные рассказываешь, — неискренне улыбнулась Голди.

Молли порозовела от удовольствия.

— Ты хорошо слушаешь и не осуждаешь меня. В общем, сбежала я подальше из Морланда. Деньги прихватила, в лесу метлу сделала, да улетела в дальний незнакомый город. Там и жила, купца одного приворожив. Симпатичный был, гордый да щедрый. Пришлось постараться, снова стать привлекательной, но разве для ведьмы это трудно? Жила, не тужила, сыто и спокойно несколько лет. Кошку новую призвала, черную, на метле летала ночами голышом… только скучно было очень. У мужа помощник был молодой, на Витольда моего похожий, а я так по нему скучала! Без него моя жизнь стала пустой и тоскливой, хоть волком вой. Приворожила я того паренька, чтобы немного порадоваться. А потом нас муж мой застукал.

— И что сделал?

— Привязал голыми друг к другу, да утопил в болоте, — вздохнула Молли, — а не заткнул бы мне рот, так успела бы заклятье «Побег» еще раз сотворить. Нас к болоту челядь его тащила, были там женщины. И проклинал он меня долго и яростно. Надо же, я думала, что под приворотом мужчина послушный становится, пальцем не тронет, а он… Гордый слишком оказался. Не сжалился надо мной.

Голди содрогнулась. Ведьмы имели силу и власть, но не были неуязвимы, из-за чего регулярно гибли от рук разгневанной толпы или опасных людей. Так было раньше, так продолжалось и сейчас. В современности мужа Молли осудили бы, но ей это мало бы помогло. Самое неприятное, что Голди прекрасно понимала, почему Молли не могла просто быть верной женой и матерью: жизнь с нелюбимым мужчиной изматывала ее, каким бы успешным он ни был. Тихая сытость засасывала в себя, как болото, а тоска по Витольду толкнула на безумную выходку, стоившую ей жизни.

— Да он просто чудовище. Так поступить с любимой женой! — демонстративно посочувствовала ей Голди, — Постой, ты сказала, он вас в болоте утопил?

— Ну да. До сих пор тело мое где-то там гниет, — поморщилась Молли, — держись от болот подальше, много чего дурного там творится.

— Но ты не стала нежитью?

— А зачем мне это? Умерла, так умерла. Не было у меня сил вставать из сырой земли да дальше маяться. Хватит с меня боли, — взгляд мертвой Молли стал пустым и тоскливым. Затем она потрясла головой. — Да ну его! Здесь лучше. Спокойнее. Голди, а что это за бусы на тебе? Покажи поближе.