Воровская семейка
Шрифт:
Шагая по узким улицам городка, который Артуро Такконе считал своим домом, Кэт в тысячный раз задумалась: неужели во всех семьях такое бывало? Имелся ли, например, в Сиэтле обувной магазин, который передавался из поколения в поколение, пока в семье не появились две двоюродные сестры, которые не могли спокойно находиться в одной комнате? Был ли в Рио ресторан, в котором две кузины размахивали руками, наотрез отказываясь работать в одну смену?
Или такое случалось только в семьях, где кто-то то и дело попадает в перестрелку? Или в тюрьму? Этого Кэт не суждено было
— Гейл, — томно прохныкала Габриэль, беря Гейла за руку. — Кэт не хочет со мной здороваться.
— Кэт, — сказал Гейл, словно наслаждаясь игрой во взрослого, — обними свою двоюродную сестру.
Но Кэт не любила показные эмоции. И в отличие от Габриэль она категорически отказывалась хныкать. Может быть, способность к нытью она потеряла, лишившись матери, — а может, этот навык со временем просто выродился в ее семье вместе с плохими рефлексами и трепетным отношением к правде. Так или иначе, Кэт только выдавила:
— Рада видеть тебя, Габриэль. Я думала, ты в Монте Карло. На гонках «Евротрэш».
— А я думала, ты за партой сидишь. Похоже, мы обе заблуждались.
Кэт принялась разглядывать свою кузину, гадая, как та может быть лишь на год — даже на девять месяцев — ее старше. Габриэль выглядела взрослее на добрых девять лет. Она была выше, более фигуристая, да и вообще… настоящая женщина. Прижавшись к Гейлу, она крепко взяла его под руку, оставив Кэт шагать позади, словно третье колесо на дороге, предназначенной для двухколесного транспорта.
— Так где Альфред? — спросила Габриэль.
— Ты имеешь в виду Маркуса? — поправил ее Гейл.
— Неважно. — Девушка махнула рукой, даже не заметив ошибки, и Кэт подумала: «Жаль, что ее голова куда более пуста, чем ее бюстгальтер». Но затем ее кузина произнесла: — С днем рожденья, — и в кармане Гейла внезапно очутилась пачка фотографий, которые мгновение назад были у девушки в руке.
Ее движение было незаметным. Совершенным. Умелая рука настоящего профессионала, достойного члена семьи.
— Как поживает твоя мать? — спросила Кэт.
— Помолвлена, — недовольно вздохнула Габриэль. — Снова.
— Ого, — сказал Гейл. — Поздравь ее от меня.
— Есть с чем. Он граф. По-моему. Или, может, герцог. — Девушка повернулась к Гейлу. — А что из этого лучше?
Прежде чем Гейл успел ответить, они подошли к низкой каменной стене. За ней растянулись виноградники долины Сабина Вэлли. Плодородные поля пересекала речка, а на далеком холме паслись овцы. Италия была одним из самых прекрасных мест на земле, и все же Кэт не могла оторвать глаз от фотографий в руках Гейла. На снимках было запечатлено какое-то место, огороженное стеной, а рядом — красивое озеро. Гейл прислонился к стене, разглядывая фотографии территории за оградой с разных ракурсов. На снимках с самого близкого расстояния Кэт увидела те же линии, которые были на их карте.
— А поближе ты не смогла подобраться? — спросил Гейл у Габриэль.
Девушка сунула в рот жевательную резинку и принялась громко ее пережевывать.
— Ты имеешь в виду, к крепости? Серьезно? Отличный выбор, ребята.
— Мы ничего не выбирали, — напомнила Кэт.
— Как угодно. Это место огорожено пятиметровой каменной стеной.
— Это нам известно, — сказала Кэт.
— А по периметру стоят четыре башни. С охраной.
— Мы знаем. — Кэт закатила глаза.
— И еще там ров! Как тебе это, Мисс Всезнайка? Ты знала, что там настоящий ров? А в воде всякие… штуки? — Габриэль картинно вздрогнула всем телом (некоторыми его частями особенно красноречиво), но все и так было ясно.
Гейл сунул снимки обратно в карман, повернулся и облокотился на стену, глядя вниз.
— Ладно, — сказала Кэт. — А что насчет полицейских протоколов? — спросила она, но Габриэль только расхохоталась в ответ. — Ты что, не сходила в полицию… ни разу? Ты даже ни о чем их не спросила? — продолжала настаивать Кэт, не обращая внимания на заливистый смех кузины, разносившийся повсюду. Даже Гейл улыбнулся. Но Кэт застыла как вкопанная, не в состоянии поверить, что кто-то, в чьих жилах текла кровь дяди Эдди, мог не знать, что лишь несколько ограблений в истории человечества вовсе не попали в полицейский протокол.
В конце концов, люди обычно замечают, если в 20:02 все автомобильные сигнализации в городе отключаются на двадцать минут. Или если пятнадцать светофоров перестают работать ровно между девятью и десятью вечера. Или если патрульная машина натыкается на брошенный автобус без опознавательных знаков, зато полный клейкой ленты и птичек колибри.
Это следы людей, которые ступают по земле очень осторожно. Но все же это следы.
— Люди вроде Артуро Такконе не вызывают полицию, Кэт, — медленно проговорила Габриэль, словно Кэт за время своего отсутствия стала очень глупой. — Те из нас, кто не бросают свою семью, обычно знают такие вещи.
— Боже, да я уехала всего на три…
— Ты уехала. — Голос Габриэль был холоднее арктического ветра. — И ты бы все еще торчала за своими стенами, увитыми плющом, если бы мы не… Ты бы еще была там.
Истина — странная штука. Кэт это было хорошо известно. Скульптор высекает изображения из камня. Машина печатает на бумаге фото покойного президента. Художник накладывает краски на холст. Разве важно, кто истинный автор? Разве подделка Пикассо не так же красива, как подлинник? Может, Кэт была единственной в своем роде, но ей так не казалось. И все же, глядя на Гейла и свою кузину, она отчетливо чуяла фальшь.
— Габриэль, — медленно начала Кэт, — откуда ты знаешь, что в Колгане был плющ?
Девушка фыркнула и быстро ответила что-то про удачную догадку. Но Кэт уже мысленно видела перед собой картинку: черно-белое видео с камеры наблюдения. Кто-то в свитере с капюшоном бежит через двор. Она повернулась к Гейлу и осознала, что он был слишком высоким и широкоплечим, чтобы сойти за нее. А человек на видеозаписи был достаточно похож на Кэт, чтобы ввести в заблуждение весь преподавательский состав Колгана. Но что действительно беспокоило Кэт — это тот факт, что и она попалась на удочку.