Воровская семейка
Шрифт:
Но когда в тот день молоденькая девушка на высоченных каблуках продефилировала по галерее, в ней явно было что-то, чрезвычайно привлекшее внимание охранников. Позже кто-то говорил, что это была ее короткая юбка. Другие мудро замечали, что дело было в ногах, выглядывавших из-под этой юбки. Как бы то ни было, на руки девушки уж точно никто не смотрел.
— Ого! — очень громко воскликнула она, войдя в комнату, с некоторых пор известную как зал Романи. Девушка задрала голову, разглядывая затейливо украшенный потолок. — Высоко!
Служители музея Хенли не
— Это, — проговорила Габриэль, поворачиваясь на своих головокружительных каблуках и указывая на картину, висевшую в центре зала, — очень красиво!
Охранники, следившие за залом Романи в тот день, никогда не отличались медлительностью или ленью, и в халатности их было трудно обвинить. Но это не отменяло того факта, что никто из них не заметил, как молодая девушка, которой якобы стало дурно, пошатнулась и оперлась рукой на картину стоимостью в четверть миллиона долларов.
Туристы, не решавшиеся до этого момента пялиться на девушку в открытую, стремительно отступили в сторону. Охранники, которые были слишком заняты изучением ног посетительницы, чтобы заметить, куда эти ноги ее несли, только ахнули.
Рука девушки прикоснулась к полотну, и в ту же секунду ноги перестали быть самой интересной ее частью.
В зале оглушительно завыла сирена. Металлические решетки мгновенно упали с потолка, блокируя выход. Женщины и дети закричали, а мужчины отпустили своих детей, закрывая руками уши.
Даже охранники согнулись, а звук их раций потерялся в оглушительном вое сирены и криках туристов, оказавшихся в ловушке. Когда все вспомнили о девушке с длинными ногами и короткой юбкой, которая лежала на холодном мраморном полу, она оказалась абсолютно бесчувственной и слишком хорошенькой, чтобы сильно злиться на нее.
Никто не заметил Кэт, стоявшую по другую сторону решеток и смотревшую, как разворачивается спектакль. В ее ушах были беруши, блокировавшие звук сирены. А когда она развернулась и медленно пошла к выходу, в ее голове уже сформировался план.
Если бы не сирены, решетки, запертые туристы и бесчувственная красотка, кто-нибудь в Хенли мог бы заметить, как по обе стороны от Кэт, словно ниоткуда, выросли два здоровяка.
Кто-нибудь непременно увидел бы, как Кэт и двое мужчин исчезли за темным стеклом гладкого лимузина, и обратил бы внимание на то, что Кэт не закричала.
Кто-то услышал бы, как Кэт произнесла:
— Здравствуйте, синьор Такконе.
Глава девятнадцатая
Первым делом Кэт, конечно, принялась себя ругать. Она должна была предвидеть это. Должна была услышать, как они подкрались. Но сирена была слишком громкой, беруши — весьма эффективными, а ее мозг был полностью сосредоточен на чрезвычайно серьезном деле, которое она планировала. Так что Кэт совсем не думала о собственной безопасности. Но Артуро Такконе не должен был узнать об этом.
Он так холодно улыбнулся девушке с противоположной стороны сиденья лимузина, что Кэт почти обрадовалась перспективе и далее быть с обеих сторон зажатой теплыми телами головорезов.
— Твои усилия весьма занимательны, Катарина, — произнес Такконе с легкой усмешкой. — Бесполезны, но занимательны.
Кэт подумала о своей кузине — о том, как шестнадцатилетняя девушка шлепнулась на холодный пол галереи, подвергая серьезной проверке охранную систему музея Хенли. О ее ногах.
— Я говорила вам, что не гожусь для этой работы, — сказала Кэт. — Но я знаю одних ребят из Японии, у них отличные рекомендации. Могу достать вам телефон, если хотите.
Такконе небрежно махнул рукой, и Кэт почувствовала, что его все это явно забавляет. Она вспомнила его потайной бункер и подумала, что радость хранения под замком прекрасных и драгоценных вещей для этого типа не может сравниться с возбуждением от погони за ними по всей Европе. Картины — это, в конце концов, всего лишь вещи. Что Артуро Такконе по-настоящему будоражило, так это погоня.
— Так скажи мне, Катарина, — Такконе кивком указал в сторону большого старинного здания, стремительно пропадавшего из вида, — что ты собиралась там украсть? Может, «Ангела» Да Винчи? Я бы неплохо заплатил, чтобы добавить его в мою коллекцию.
— Я не ворую, — сказала Кэт. Такконе посмотрел на нее. — Больше, — добавила девушка. — Я больше не ворую.
Такконе даже не пытался скрыть свое удивление.
— И все же ты здесь.
— Я здесь для того, чтобы достать ваши картины, синьор Такконе, так что формально я переукраду их. — В ее голове зазвучал голос Гейла: — Это что-то вроде двойного отрицания.
— Думаешь, твой отец спрятал мои картины в здании Хенли? — Такконе издал пугающий гортанный смешок. — И зачем ему это, по-твоему?
— Это не мой отец, — поправила его Кэт, — вы не забыли?
— О, Катарина, — вздохнул Такконе. — Если не он, то кто же?
Кэт на минуту подумала о Визили Романи — это была легенда, призрак. Но ни один человек не мог быть привидением. Где-то в этом мире был мужчина, самый настоящий, из плоти и крови, который смог не только проникнуть в самый охраняемый музей в мире, но и использовать псевдоним, чтобы сделать это.
Да, где-то был мужчина. И его имя было не Визили Романи. Но Кэт что-то подсказывало, что Такконе этого не поймет.
— Я нашла их, синьор Такконе, — сказала Кэт, двигаясь к нему ближе и выпрямляясь на сиденье. — Я могу сказать вам, где они, и после этого я вам уже не понадоблюсь. В конце концов, — она махнула рукой в сторону здания, — как вы могли заметить, мы с друзьями недостаточно подготовлены для такой большой миссии.
— А по-моему, Катарина, ты отлично подготовлена.
Он улыбнулся ей, и девушка невольно подумала, что этот мужчина верит в нее больше, чем ее собственный дядя — а может, даже и отец. Но ведь Такконе явно не заботило, погибнет она или попадет в тюрьму, — его волновали только собственные картины, так что вряд ли его можно было назвать объективным.