Воровская семейка
Шрифт:
Ник расхохотался.
— И чему же девушка вроде тебя могла научиться в таком месте? Ученики Колгана ведь всего лишь… дети.
— Да. — Кэт развернулась и пошла прочь. — В этом и был смысл.
— Видите, мистер Гейл, в этом крыле ваш Моне почувствует себя как дома. — Грегори Уэйнрайт широко развел руками, словно предлагал Гейлу целую стену за приобретение его бесценной картины. Но тот и раньше видел подобные жесты. Именно из-за таких, как Уэйнрайт, Гейл находил особое удовольствие в своем способе приобретения картин. —
— Скажите мне, мистер… Уортингтон, — проговорил Гейл, показывая на полотно Мане, — какие гарантии вы можете дать, что моей картине не будет нанесен никакой ущерб?
Директор поперхнулся, разворачиваясь к молодому человеку и глядя ему в лицо.
— Мы — музей Хенли, юноша. У нас только самые лучшие системы безопасности, последнее слово техники…
— Охранники или служители залов находятся при картинах постоянно, когда здание музея открыто?
— Да.
— А как насчет протоколов Международной федерации музеев по защите от стихийных бедствий? — спросил Гейл, едва мужчина дернулся в направлении выхода. — Золотой уровень?
Директор выглядел оскорбленным.
— Платиновый, вообще-то.
— А магнитные элементы на датчиках каждого входа и выхода?
— Разумеется. — Директор остановился. В первый раз с начала беседы с этим молодым человеком Грегори Уэйнрайт осмелился взглянуть на него так, словно это был просто очередной надоедливый подросток. — Вообще-то, раз уж вы заговорили о защите, я должен вас покинуть: в десять часов у меня важная встреча с главой службы безопасности.
В наушник Гейл услышал, как Кэт задала вопрос, на который он сам хотел получить ответ.
— Саймон, ты готов встретить гостей?
— Пять минут, — послышался голос Саймона из другого крыла.
Директор продолжал.
— Я уверяю вас, наш отдел по работе с ценными приобретениями может удовлетворить любые запросы, так что если вы готовы заняться бумагами, нам стоит…
— О, я здесь не для бумажной работы. — Гейл преградил директору путь, рассматривая картину Писсарро с таким видом, словно дома у него висели полотна вдвое прекраснее. Что, кстати, было правдой.
Директор музея неловко рассмеялся.
— Простите, сэр. У меня создалось впечатление, что вы хотели выставить вашего Моне в нашей галерее.
— Нет, — просто сказал Гейл, снова вставая на пути директора. — Я вовсе не хочу выставлять здесь своего Моне.
— Простите, мистер Гейл. Боюсь, я немного запутался. Вы здесь, потому что… — директор замолчал.
— Из-за Китти, — закончил Гейл, глядя в коридор, где буквально в пяти метрах от него, раскрыв рты, стояли Кэт и Ник. Но Грегори Уэйнрайт только кивал, ожидая, пока юный миллионер договорит. — Я здесь из-за нее.
Наверное, большинство пожилых бизнесменов впали бы в недоумение, услышав подобное предложение из уст мальчика, пусть и весьма необычного — но Грегори Уэйнрайт привык к причудам странных богачей, так что он кивнул, улыбнулся и переспросил:
— Речь идет о вашей… кошке, я полагаю?
— Да, — сказал Гейл, и Кэт не могла не заметить, что из него получился бы блестящий наводчик. Если бы он следовал сценарию, конечно. Но, к несчастью для всех, Гейл никогда не играл по сценарию. И, что было еще хуже, Грегори Уэйнрайт упорно двигался к выходу, заставляя Гейла следовать за ним.
— Видите ли, Грег, моя мама в последнее время помешалась на кошках. А Бинки — персидская кошка, — сообщил Гейл, словно это должно было все объяснить. — И у нее есть неприятное свойство линять на мебель в гостиной, понимаете? — Грегори Уэйнрайт кивнул, словно прекрасно понимал.
— Поэтому нам пришлось купить в гостиную новую мебель, которая, к сожалению, плохо смотрится с Моне.
Кэт на мгновение замерла, пытаясь вглядеться через крошечное окошко в тот мир, где люди избавлялись от Моне, потому что он не подходил к их дивану.
Но самым удивительным было то, что Грегори Уэйнрайту, да и самому Гейлу, эта ситуация вовсе не казалась абсурдной. Кэт вспомнила о пустой спальне в пустом доме матери Гейла — в ее жизни было столько ценных вещей, о которых эта женщина даже не помнила.
— О, да он и правда хорош. — Ник взглянул на Кэт, и та невольно улыбнулась. — Сколько вы уже вместе? — спросил он, и улыбка мгновенно испарилась с ее лица.
— Мы не вместе, — быстро выпалила Кэт. Внезапно она пожалела, что произнесла это. Что не придумала более уклончивый ответ. Более умный. Но было поздно, она уже чувствовала себя одновременно глупой девицей и скверной лгуньей — той, кем она никогда не была.
— Я имел в виду, сколько вы работаете вместе, — уточнил Ник. Он снова улыбнулся своей немного дурацкой улыбкой. — Но это тоже полезная информация.
Не успела Кэт обдумать услышанное, как в коридоре послышались шаги — и эти шаги явно приближались.
— Саймон? — позвала Кэт, но едва он произнес: «Еще одну минутку!», как произошло нечто такое, чего не случалось с Кэт ни на одном задании.
Директор и Гейл уже совсем приблизились, и, к изумлению Кэт, то же сделал Ник.
— Замри, — прошептала она, собираясь повернуться, придумать что-то, сымпровизировать.
Но в ту же секунду Ник схватил ее за руку и прижал к себе, шепнув:
— Как скажешь.
Не успела Кэт продумать новую тактику, как оказалась прямо в объятиях Ника, который страстно поцеловал ее прямо посреди коридора Хенли.
Прямо перед носом Грегори Уэйнрайта и Гейла.
Краем глаза она заметила, что оба они остановились, не успев повернуть за угол и застать Саймона врасплох. Краем уха она отчетливо услышала, как директор пробормотал что-то вроде: «Эти дети целуются в моих коридорах…»