Ворюга в клеточку
Шрифт:
Санек немного подумал, потом спросил:
– Но честно? Отдашь? Смотри!
– И прошептал в трубку: - Они самолет строят…
Алешка потерял дар речи. Санек воспользовался:
– Леха, и две кассеты в придачу.
– Заходи как-нибудь, - Алешка положил трубку.
– Дим, где твой плейер?
– Ты, кажется, о своем договаривался?
– ехидно спросил я.
В ответ - ледяной взор, руки в боки, хохолок на макушке - дыбом.
– Чудной ты, Дим. Твой же давно испортился, а мой еще нет.
Тоже хорош! Я так ему и сказал. Только немного другими словами.
– Чудной
– Детина.
И он сел на тахту, подтянул колени к груди, обхватил их и задумчиво произнес:
– Значит, их целая шайка. И они готовят ограбление века. Сова по кличке Карлсон - это их эксперимент. Теперь они достроят свой самолет и украдут что-нибудь большое.
– Царь-пушку, например.
– Зря смеетесь, сэр. Папа говорил, что в одном Дрездене украли целый памятник.
– Он соскочил с тахты.
– Идем к Акимову. Я все продумал. Мы сначала ему зубы будем заговаривать. Про рыбок, про зажигалку. А потом как бахнем кулаком по столу: «Признавайтесь! Нам все известно! Отдавай Фофанам все, что твоя Сова Карлсон у них утащила!»
– А он нас спустит с лестницы.
– Ничего, - отмахнулся Алешка.
– Он на втором этаже живет.
– Ну просто выгонит.
– А мы вернемся и скажем, что сообщим в милицию.
– Может, с этого и начать?
Алешка вздохнул, покачал головой:
– Мне его почему-то жалко.
– Так чье у него сердце - папино или все-таки мамино?
– Мне кажется, он не нарочно.
Ни фига себе! Не нарочно! Не нарочно достал где-то какого-то ручного Карлсона, не нарочно обучил его и не нарочно с такой изобретательностью обокрал несколько квартир, да еще и офис.
– У него глаза грустные, - сказал Алешка.
Серьезный довод! А если он со своими грустными глазами додумается весь город взорвать? А мы заявим: он не виноват, у него грустные глаза!
– Дим, жулики разные бывают, - терпеливо продолжал Алешка.
– Деточкин чужие машины угонял. Может, и Акимов такой же.
В общем, не переспорил я его. Согласился. Только решил взять с собой на всякий случай газовый баллончик. Он все равно не работает. Как и мой плейер. Похоже, его по ошибке какими-то духами зарядили.
Пока я его искал по всей квартире, Алешка все поглядывал на аквариум. И даже сообщил мне как великую тайну:
– Дим, я, кажется, сомика видел. Он два раза хвостиком вильнул.
– Ага, вильнул. «И ушел в глубокое море». Как золотая рыбка.
Алешка не обратил на мою иронию никакого внимания:
– Где у тебя телефон Акимова?
Он набрал номер и сказал:
– Здравствуйте, Владимир Иванович Акимов. Мы нашли вашу зажигалку. Не за что. Какие пустяки. Да, спасибо, мы можем зайти на минуточку. Нам надо с вами посоветоваться. Про рыбок в аквариуме.
Алешка положил трубку и повернулся ко мне:
– Ты все запомнил, Дим? Я его отвлекаю рыбками. Дурацкими вопросами. А когда он расслабится, ты как брякнешь: «Где золото и деньги? А ну выкладывай!»
Мне показалось, что такие слова Акимов может понять совсем по-другому.
– Вдруг он решит, что мы решили его ограбить?
– Какая разница?
– Алешка пожал плечами.
– Он растеряется и выложит награбленное.
Папино все-таки сердце. Милицейское.
Баллончик я почему-то нашел на мамином столике, среди всяких красок для лица.
Глава IX
Дом чудес
Акимов нам искренне обрадовался. И вовсе не из-за зажигалки. А просто так. Хорошие люди к нему пришли - почему же не порадоваться? Хотя меня немного грызла совесть. И немного - страх.
Но скоро я про них забыл. Квартира Акимова была полна настоящих чудес. Во-первых, много книг. Не только на полках, но и на столах, и на подоконниках. И я немного успокоился. Я почему-то доверяю людям, которые много читают.
Во-вторых, все свободные от книг места были заняты всякими приборами. А к потолку были подвешены на тонких лесках модели самолетов. Всякие-всякие. И очень красивые, совсем как настоящие. Даже лучше. И они все тихонько шевелились, будто плавно парили во сне. А в-третьих, на полу, в углу комнаты, стоял на подставке громадный глобус. Еще красивее, чем модели. На нем были совсем как настоящие коричневые горы и синие реки. Но красивее всех были океаны. Они омывали материки и у их берегов были прозрачно-голубыми, а подальше - уходили в глубокую синеву. Вода в них казалась настоящей, живой. Она чуть заметно меняла цвета, переливалась, на поверхности, казалось, вдруг разбегались круги - совсем как маленькие волны.
– Нравится?
– сзади подошел Акимов и положил руку мне на плечо.
– Здорово!
– выдохнул я.
– Земной шар. С материками и океанами.
– Это аквариум. Приглядись.
Я пригляделся. И вначале ничего такого не увидел. А потом увидел рыбок в океане. Маленьких, но очень похожих на больших, на настоящих обитателей океанских глубин.
– Это два стеклянных шара, - пояснил Акимов.
– Один внутри другого. А между ними - вода. На внешнем шаре - рельеф земной поверхности.
– Где это вы такую штуку достали?
– с подозрением спросил Алешка.
– Сам сделал, - просто ответил Акимов.
– А рыбки откуда?
– Сам вывел. Я ведь биолог. Это настоящие океанские рыбы. Только в миниатюре. Акулы, тунцы, макрели.
Не слабо! Я подошел поближе, пригляделся - в слое синей воды оживленно шныряли рыбки, тоже похожие на настоящих. Тунцов и макрелей я, правда, никогда не видел, а крохотных, с мизинец, акул узнал сразу. Их ни с кем не спутаешь.
И этот человек тратит свой талант на обыкновенное воровство!
– А это кто?
– спросил Алешка, указывая на крохотную, с небольшой огурец, фигурку человека с рюкзаком за спиной и с палкой в руке.
– Альпинист.
– А чего он делает?
– Что положено. В горы ходит. Вот смотри, - Акимов прислонил конец длинной линейки к стопке книг - получилась горка - и поставил у ее подножия своего альпиниста.
И альпинист ожил. Вскинул голову и, опираясь на палку, бодро зашагал в «гору».
Мы вытаращили глаза.
– Заводной?
– спросил Алешка.