Вошедшие в ковчег

Абэ Кобо

— Стереокарта, юпкетчер — до чего же ты любишь всякие шарлатанские штучки.

— Думаешь, я тебя обманываю? Сначала посмотри. А уж потом ругай меня...

Карта и очки вместе с фотоаппаратом и другими моими сокровищами лежали на полке над унитазом. Раздвижные стеклянные дверцы на роликах не предохраняли от влаги, поэтому вся она была плотно прикрыта листом резины, и было не так просто что-либо достать или положить. Я снял ботинки — край унитаза очень скользкий, а кроме того, мне всегда нравилось касаться камней босыми ногами, и обычно я хожу босиком. К тому же левое колено, которое я повредил на крыше универмага, еще не зажило.

— Представь,

что перед тобой положили бриллиант диаметром миллиметр и стеклянный шар диаметром в метр, — что ты выберешь?

Боюсь, никакого удовольствия она не получит. Может быть, раз уж я полез за картой, достать заодно и камеру, пофотографировать — так давно этим не занимался.

— Если перечеркивать прошлое, я бы выбрал стеклянный шар. Я люблю работать руками. И при этом всегда повторяю: «Человек не обезьяна, человек не обезьяна...» Почему-то это доставляет мне удовольствие. Жить стоит не ради того, чтобы вещи погребли тебя под собой, а чтобы чувствовать, как исполняются твои желания. Человек не обезьяна, человек не обезьяна... Движения человеческих пальцев — штука удивительно тонкая.

— Как-то по телевизору показывали соревнование между человеком и шимпанзе — кто быстрее вденет нитку в иголку, кто, ты думаешь, победил?

— Конечно человек, ведь...

— Ничего подобного, победил шимпанзе.

— Не может быть, никогда бы не поверил.

— Причем, в два раза быстрее.

Я поскользнулся, и левая нога попала в сливное отверстие унитаза. Та самая нога со шрамом, оставшимся от цепи, на которую меня когда-то посадил Тупой Кабан. Пытаясь сохранить равновесие, я случайно ухватился за рычаг для спуска воды. Раздался могучий рев потока, устремившегося вниз по бесконечной трубе. Неведомая сила, точно тисками зажав ногу, превратившуюся в затычку, неудержимо тянула ее вниз. Чем больше я дергался, тем сильнее ногу всасывало внутрь, уже и икра оказалась в трубе.

Вскочив на ноги, женщина замерла:

— Что случилось?

— Глупейшая история. Такое со мной стряслось впервые.

Я мог лишь слегка пошевелить пальцами. Спина взмокла. В этой трубе, наверное, полно микробов.

19. «Воздух, ты живой?»

Женщина затаила дыхание. Она облизнула нижнюю губу и уже готова была рассмеяться, но нет — лоб остался нахмуренным. Она замерла в неподвижности, не зная, пугаться ей или хохотать. Ничего удивительного. Меня самого охватил такой страх, что даже засосало под ложечкой, но в то же время я с трудом сдерживал смех.

— Неприятная история...

— Не вынимается?

— Даже двинуть не могу.

— Может, устроиться как-то поудобнее?

— Хорошо бы... Надо постараться, чтобы тяжесть тела не падала только на втянутую в унитаз ногу.

В таких случаях чем больше нервничаешь, тем хуже. Нужно сохранять спокойствие и не расходовать попусту силы на бессмысленную суету, — в общем, главное — не терять присутствия духа. Чтобы тяжесть тела равномерно падала на обе ноги, я попытался выпрямиться и зажать коленями край унитаза. У меня было ощущение, словно одна нога обута в ботинок-унитаз. Тяжесть тела распределить поровну удалось, но в такой позе долго не пробудешь. Колени оказались неестественно вывернутыми. Нельзя ли придумать что-нибудь получше? Самое удобное положение — согнуть колени под прямым углом и усесться, как на стуле. Но нет главного — на что сесть. Нужна подставка подходящей высоты. Но чтобы сделать ее, повторив форму унитаза, потребуется немало времени и определенное мастерство. Женщине это не под силу. Может, попросить того шимпанзе, вдевающего нитку в иголку быстрее человека?

Напрягая память, я попытался мысленно представить соединение суставов и мышц. Женщина настороженно наблюдала за мной. Наверное, она опасалась новых неприятностей.

— В таких случаях звонят обычно по сто девятнадцать [15] .

— Послушай, ты же когда-то служил в пожарной команде, у тебя нет их телефона?

— Тебе, наверное, приходилось слышать, какие дают советы, когда человек не может снять с пальца кольцо?

— При чем тут кольцо?

— Обязательно дадут ценные указания: подними руку вверх, выше сердца, послюни палец, намыль его. Но поднять ногу вверх я не могу, а если намылю, результат будет прямо противоположный.

15

Сто девятнадцать— номер телефона экстренных вызовов: «скорой помощи», пожарной команды и т. д.

— Ты говорил, что у тебя есть пила.

— Ну есть.

— Штука, которая лежит на столе наверху, это электропила?

— Брось шутить, нужно уметь пользоваться ею, просто так ничего не выйдет. Одно неловкое движение — и ноги как не бывало.

— Хорошо бы вытащить твою ногу до того, как мне понадобится...

— Ты же только что ходила.

— Да ничего, я, в общем-то, могу сделать это где угодно.

Ощущение, точно щиколотку придавило тяжеленной гирей. Мысли смешались. Будто оборвалась нить слишком туго смотанного клубка.

— Помоги мне. Я все-таки хочу попытаться вытащить ногу. Чем дольше она там пробудет, тем сильнее отечет, а уж тогда ее ни за что не освободить.

Женщина наклонилась над унитазом. Без всякого стеснения она обняла меня за плечи и прижалась всем телом. Ее волосы пахли сухой травой. Если бы не комизм положения, в котором я оказался, происшедшее могло бы полностью перевернуть всю мою жизнь. Но отказываться от надежды не следовало. А вдруг она будет обнимать меня и после того, как удастся освободить ногу? Сжав ее локти, я выпрямился. Но изменилась лишь поза женщины. Плечи дернулись книзу, она стала клониться вперед и, схватившись за мое колено, упала. Я чуть не закричал от боли. Из нашей попытки ничего не вышло, и лишь близость женщины не давала мне впасть в отчаяние.

— Ничего не выйдет, ведь в трубе вакуум.

— Сколько времени занимает дорога до конторы «отряда повстанцев» и обратно?

— В один конец минут десять.

— Если им удалось быстро договориться, то они должны вот-вот вернуться.

— Договориться не так-то просто, ведь речь идет о трупе. Мне бы хотелось вытащить ногу до их прихода.

— Хорошо бы они вызвали нас по рации. Может, по дороге они заехали куда-нибудь выпить, тогда долго еще не вернутся. Из забегаловки их силой не вытащишь.

— А труп бросили в машине?

— Верно, это было бы рискованно...

Женщина вернулась к лестнице и села на вторую ступеньку снизу. Она отошла буквально на шаг, но теперь дотянуться до нее рукой я уже не мог. Меня охватила тоска: неужели все это было на самом деле — и надежды, и интимность?

— Когда пробка из бутылки с вином не вынимается, всегда становишься в тупик, не зная, что делать.

— Может, чего-нибудь хочется, скажи.

— Нет, ничего не хочется.

— Больно?