Восход двойного солнца

Ярославцев Александр

Когда «бостон» старшего лейтенанта Богачева приблизился к крейсеру, «Принц Ойген» был охвачен клубами дыма и огня. Со стороны могло показаться, что часы корабля уже сочтены, но это было не совсем так. Несмотря на огонь и разрушения, команда крейсера храбро боролась с пламенем и не собиралась опускать руки.

Низко стелящаяся прямо по курсу самолета черная дымовая пелена пожара и хаотичная стрельба пулеметов с кораблей прикрытия заметно усложняли и без того непростую задачу для зашедшего на цель «бостона». Несмотря на появление дыры в рядах прикрытия после гибели «Олбани», повреждение винтов крейсера,

в него еще нужно было попасть. И попасть не в нос или корму, а желательно как можно ближе к центру, что давало хорошие шансы на уничтожение корабля.

После получения ранения уничтожение «Принца» для старшего лейтенанта Богачева стало делом чести, и он блестяще произвел атаку. Сброшенная им торпеда лихо промчалась мимо кораблей прикрытия и попала точно в цель, как раз под уничтоженным самолетом Бузины капитанским мостиком.

Мощный взрыв с хрустом проломил броню германского крейсера, добавив новые мазки огня и дыма в общую палитру бушующего на нем пожара. Вода стала стремительно заполнять поврежденные взрывом отсеки, но к огромному разочарованию Богачева, «последняя канонерка» фюрера осталась на плаву.

Получив прямое попадание торпеды, «Принц Ойген» лишь накренился на пораженный борт и тонуть не спешил. Объятый языками пламени, с искореженными и залитыми кровью надстройками, он продолжал оставаться на плаву благодаря отличной работе немецких корабелов.

В этот момент крейсер представлял собой незабываемую картину. Подобно огромному языческому молоху войны, он величественно возвышался над развернувшимся вокруг него сражением и хладнокровно взирал на то, как у его ног гибли как те, кто стремился его уничтожить, так и те, кто его защищал. И в эту минуту трудно было усомниться в том, что крейсер не связан с темными потусторонними силами.

С горечью в сердце докладывал капитан Макаркин высокому начальству о результатах проведенной его эскадрильей операции. Желая довести начатое дело до конца и не дать «Принцу» уйти от законного возмездия, было решено бросить на его добивание эскадрилью пикирующих бомбардировщиков Ту-2. Первоначально они должны были нанести удар по британским частям, отошедшим на ту сторону канала, однако война внесла свои коррективы.

На согласование и подготовку удара у авиаторов ушло около полутора часов, но когда «тушки» появились над Кильской бухтой, «Принца» они там не обнаружили. Было несколько британских эсминцев, которые пытались остановить приближение к городу разрозненных отрядов кавалеристов Осликовского. Втянувшись в узкое горлышко бухты, они были полностью поглощены борьбой с сухопутными соединениями противника и просмотрели налет советских бомбардировщиков.

Внезапное появление стремительных «тушек» полностью изменило картину боя. Если до появления «тушек» англичанам худо-бедно удавалось сдерживать продвижение кавалеристов, то, попав под удар с воздуха, эсминцы ретировались, и дорога на Киль для красных конников оказалась открытой.

Вместе с эсминцами атаке бомбардировщиков подвергся и «Адмирал Хиппер». Его черная громадина была хорошо видна с воздуха и как магнит притягивала к себе внимание советских летчиков. Обратив в бегство английские корабли, они принялись терзать крейсер, чьи орудия уже были приведены к полному молчанию из-за

отсутствия снарядов. Именно «Хиппер» принял на себя львиную долю бомб и снарядов, предназначавшихся исчезнувшему «Принцу Ойгену».

Окончательная судьба крейсера стала известна только после занятия Киля советскими частями. Оказалось, что после ухода эскадрильи капитана Макаркина крейсер продержался на плаву чуть более получаса, после чего благополучно затонул с креном на поврежденный борт.

Причиной столь неожиданной гибели корабля стали не многочисленные повреждения, полученные им во время налета, а чисто человеческий фактор, против которого оккультные чары оказались бессильны. Ведя отчаянную борьбу за крейсер, фрегаттен-капитан Швенде пришел к неутешительным выводам. Лишившись хода и способности вести огонь, «Принц Ойген» полностью исчерпал все свои силы и возможности. В этих условиях следовало подумать об экипаже, и после короткого размышления Швенде приказал оставить корабль, предварительно открыв кингстоны.

Решившись затопить крейсер, капитан принял соломоново решение, так как не желал видеть свой корабль ни под красным флагом, ни под «Юнион Джеком», ни под звездно-полосатым полотнищем.

Все это стало известно спустя месяцы, а пока, обрадованный успехом налета героев торпедоносцев, маршал Рокоссовский утвердил поданные ему наградные списки отличившихся в этой операции летчиков. В них были не только пилоты «бостонов» и «тушек», но и истребители. Своей храбростью и мужеством они не только позволили бомбардировщикам выполнить свою боевую задачу, но и нанесли сильнейший удар по врагу.

И тут дело было не столько в количестве сбитых в бою самолетов противника. Потери понесли обе стороны, но после этого боя, в сердцах британских летчиков прочно поселился страх смерти. Словно эпидемия среди британской авиации, находившейся в Гольдштейне, Дании и Норвегии, стали возникать массовые поломки техники, отказа оружия или внезапная заболеваемость среди пилотов.

Бравые английские асы двинулись той же дорогой, на которую свернули хваленые орлы Геринга в конце 1944 года. Как говорил один легендарный герой: «Тенденция, однако».

Глава II. По Саксонии сосновой, по Тюрингии дубовой

Закончилась первая декада июля, наступила вторая, но разгоревшийся в самом центре Европы военный конфликт не думал угасать. После сокрушительного разгрома в Шлезвиге и неудачи под Лейпцигом стало совершенно очевидным, что задуманный Черчиллем план по пересмотру итогов войны с треском провалился. Самым логичным и закономерным шагом было бы начало переговоров на нейтральной территории, и сидевший в Стокгольме Вышинский демонстрировал полную готовность к началу этого процесса.

За наступление скорейшего мира выступал французский генерал Шарль де Голль, английские лейбористы во главе с Эттли, а также масса различных европейских политиков и парламентариев, частично освобожденных из фашистских лагерей или рискнувших открыть рот после долгого молчания. Все они в массовом порядке слали письма и телеграммы в Лондон, Париж, Ватикан, Вашингтон с просьбой как можно скорее прекратить этот крайне опасный и никому не нужный военный конфликт, но его главный организатор, господин Черчилль, был абсолютно глух к голосу разума.