Восхождение язычника 3
Шрифт:
— Ты готов сегодня умереть, колдун? — раздался голос рыжего. Было видно, что он больше пытается бахвалиться, чем по-настоящему уверен.
Я же осклабился в ответ на его слова.
Глава 18
— Сегодня прекрасный день, чтобы умереть, — вырывается из меня, это больше похоже на рык.
И я взбираюсь на помост. Каплевидный щит приятно оттягивает левую руку, а в правой уже обнаженный меч. Тяжесть доспеха приятно давит на плечи, броня ромейского катафрактария —
Рыжий норманн находится от меня на другой стороне помоста и чуть ли не копытом бьет, готовый кинуться на меня, впрочем, как и я на него. Очень уж хочется снести ему башку. Но мы оба ждем отмашки.
— Я волхв Триглава, — сзади раздался голос молодого жреца, — да сойдутся эти вои в честной схватке перед ликом богов. И победа достанется тому, за кем правда, а не сила. Слово сказано мной, Гремом, жрецом Триглава, бейтесь с честью.
— Да произойдет этот бой перед ликом людей. Это говорю я, Борислав, посадник Волина, — прогремели слова посадника.
И мы, не сговариваясь с норманном, двинулись к центру помоста.
Я развернулся левым боком, подняв щит до подбородка, и он прикрывает почти все мое тело. Меч же выглядывает сверху щита, как кончик жала скорпиона.
Норман развернулся ко мне так же боком и прикрылся щитом, только меч держит сбоку.
Он что-то бормочет себе под нос, но я не вслушиваюсь.
Рыжий резко прыгает вправо, и его меч выстреливает вперед, метя в бок. Разворот корпуса, и я принимаю укол его меча на щит и сам бью в ответ. Мой удар прост и незамысловат, идет по верху, целя в шлем. Может, урона и не нанесу, но, когда лупят по шлему, удовольствия мало.
Однако рыжий успевает выкинуть свой щит вверх, и мой меч чиркает по кромке щита.
Сердце бухает, и его удары отдаются в голове. Кровь полна адреналина, хочется действовать и взорваться ударами.
Обменявшись еще парочкой ударов, мы начали кружить по площадке.
Вдруг рыжий перешел к активным действиям и начал наносить удар за ударом. Достаточно сильные, которые я спокойно принимал на щит, от этих ударов оставались на нем сколы и зарубки. Я даже не сразу сообразил, что этот сучий потрох задумал.
Спустя пяток ударов до меня дошло, что он решил просто сломать или расколоть мой щит, тем самым лишить защиты и получить преимущество.
Вот только это было непросто сделать. Все-таки каплевидный, изготовленный в Ромее, намного крепче, чем выпуклый, и тем более крепче простого, который можно сделать буквально на коленке.
Я же начал беречь щит, стараясь увернуться от удара, или подставлять его таким образом, чтобы удары не приходили в одно и то же место.
И сам принял тактику норманна на вооружение и начал долбить по его щиту со всей своей силы, метя в два-три места.
Вокруг нас шумела толпа, многие горожане болели за меня, пытаясь подбодрить или крича гадости норманну, чтобы его отвлечь. Но, как по мне, эти крики только мешали и отвлекали.
Рыжий так же, как и я, начал стараться беречь щит от ударов. И если я вполне мог принять удар на броню, благо она позволяла, то норманн уже нет. И ему чаще приходилось подставлять щит под мой меч.
Бум — мой удар приходится на самую кромку щита норманна, а после раздается треск, и его щит пошел трещинами. Один-два удара, и он останется без него. На мое лицо вылезла довольная улыбка, как только останется без щита, он умрет.
— Выкидыш Локи, — рычит рыжий, кидаясь на меня.
Мы сходимся в лобовую, его щит не выдерживает этого надругательства и раскалывается напополам. Я чувствую, как половинка щита падает к моим ногам. Только мне не до этого, и приходится смещаться. Так как норманн бьет меня в бок, пытаясь пробить мою броню или найти в ней брешь. Умен, сучоныш.
Отскок назад, дабы разорвать дистанцию, и я чуть не поскальзываюсь на досках. Но каким-то чудом удерживаю равновесие. В меня уже летят остатки щита рыжего, которые я спокойно принимаю на свой. А следом мне в лицо прилетают какие-то водяные брызги.
Рыжий же отпрыгнул к противоположному краю помоста.
— Ты все равно сдохнешь, тварь, — раздается нечеловеческий рык от него.
Он перекидывает меч в левую руку. А с правой начинает капать вода, мгновение, и у него в руках оказывается какая-то непонятная хрень, напоминающая хлыст, только созданный из воды и переливающийся всеми цветами радуги под лучами солнца.
— Чего, блять? — вырывается из меня.
Вокруг начал реветь народ, их крики бьют по ушам.
А норманн рвется вперед, замахиваясь хлыстом, я подставляю щит под удар и делаю подшаг вбок. Щит пытается вырваться у меня из рук, а его верхняя часть, куда пришелся удар, срезана, как будто его корова языком слизала.
— Вот черт.
Норманн делает новый замах своим оружием. И теперь уже мне приходится от него убегать по площадке. Так он что, одаренный, что ли? Вот и подрались честно, честной сталью.
— Ты уже не такой смелый, волчья сыть. Иди сюда, иди ко мне, отведай то, чем ты моего брата накормил.
Первая мысль была отбросить щит и долбануть по нему магией ветра. Но это оставим на крайний случай.
— Я хотя бы не клятвопреступник, и меня не будут судить боги, — ответил я ему, пытаясь придумать план, при котором смогу с ним справиться и мне не придется воспользоваться ветром.
— Ха-ха, дурак. Мой бог Один, твои боги надо мной не властны, — с усмешкой произносит рыжий. Он не торопится на меня нападать, наслаждается этим мгновением. Своей властью надо мной.
— Это наша земля, ты баран нестриженый. И здесь властвуют наши боги. Так что сосал твой, — и, не договаривая, я резко размахиваюсь, швыряя остатки щита в лицо норманна, а после меч.
Рвусь вперед и вижу, как он взмахивает своим хлыстом и располовинивает щит. Вот только отбить меч он не успевает, и ему приходится уклониться, а я ухожу ему в ноги.