Восхождение
Шрифт:
– А как насчет наших десантников? – спросил капитан. Голос его ничего не выдавал – ни согласия, ни осуждения.
– Сэр, десантники и их транспорт уже фактически потеряны, – скорбно произнес Ларкин. – Как мы можем их спасти, если мы даже себя не в силах защитить?
Лицо Каверса вдруг как-то заострилось, а взгляд стал как у орла.
– Если мы побежим, – прорычал он, – вся концепция легких авианосцев будет дискредитирована. Те, кто утверждают, что мы слишком легки для какой-то полезной работы и что наша скорость хороша только для отступления, получат все карты в руки. Не говоря уж о непростительных
Питер ненавидел саму идею о том, чтобы вот так кого-то бросать, проверяя тем самым представления мокаков о милосердии.
Судя по выражениям лиц, глядящих на него с экрана, так же думали все остальные, включая Ларкина, который это предложил.
– Мы не можем позволить запугать себя до такой степени, чтобы забыть о тех тактических преимуществах, которые реально у нас есть, – высказался Труон Ле.
– Капитан! – с жаром вмешался Редер. – Наша главная трудность – линейный крейсер. А согласно донесениям капитан-лейтенанта Джеймс, он запакован в лед в кольце планеты. Так?
– К чему вы клоните, коммандер? – холодно поинтересовался Каверс.
– Почти весь тот лед, сэр, тяжелый, с дейтерием вместо водорода. Позвольте «спидам» атаковать, пока повиане все еще в него закованы. Если они будут наносить из своих орудий скоординированные удары пучками частиц, они смогут сжать дейтерий настолько, чтобы запустить термоядерную реакцию.
– Бога ради, Редер. Вы думаете, повиане будут просто так там сидеть и позволят нашим «спидам» это проделать? Вы с ума сошли! – воскликнул Ларкин. – Сэр, – обратился он к капитану, – я взываю к вашему благоразумию. Я понимаю, что очень тяжело отступить и бросить двадцать две сотни людей. Но у вас есть еще свыше шестидесяти шести сотен жизней, которые вы можете спасти. Прошу вас, не делайте эти жизни ставками в подобной безумной игре. В этом плане есть слишком много «если» и «может быть».
– Они смогут подойти ближе обычного, – настаивал Питер, – потому что орудия повиан будут затянуты льдом. Их капитан, скорее всего, посчитает, что лед защитит их от любого ущерба со стороны «спидов». Но мы будем бить прямо в лед! – Он умолк, но глаза его словно бы продолжали говорить, пока он глядел с экрана на Каверса. «Пожалуйста, – умоляли они, – позвольте нам попытаться».
– Это реально, – в своей неподражаемо-лаконичной манере заметил Оджи Скиннер.
Каверс внимательно изучил сосредоточенное лицо старшего механика.
– Вы так думаете? – спросил он.
– Так точно, сэр, – твердо сказал Оджи.
– А чем в это время будут те шесть корветов заниматься? – с жаром спросил Ларкин.
– Изо льда выкарабкиваться! – рявкнула Ван, старпом. На ее тонком лице выражалась предельная свирепость. У Редера даже возникло впечатление, что, не будь совещание селекторным, квартирмейстеру бы прямо сейчас на орехи досталось.
– Если план Редера выведет из строя линейный крейсер, – медленно произнес Каверс, – тогда корветы уже такой проблемы не составят. – Капитан немного помолчал, дергая себя за верхнюю губу. – Мы это сделаем. Всем спасибо за участие. Командир эскадрильи…
Лица исчезли с экрана Редера, и он запросил диаграмму, которая должна была показывать перемещения «спидов»,
– Так вы, коммандер, тоже в этом деле заняты?
– Еще как, командир эскадрильи. Идея была моя.
– Мне она чертовски по вкусу, – восторженно заметил Шелдон. – Был бы рад, если бы вы с нами полетели.
– Я бы тоже, – печально отозвался Редер. – Слишком близко не подходите, – предупредил он. – Взрыв будет нешуточный.
– Поучите бабушку щи варить.
Редер рассмеялся. «Интересно, что такое щи», – задумался он. Теперь у него нашлось занятие. Эскадрилье предстояла серьезная работенка, и ей требовалась вся поддержка, какую он мог ей обеспечить.
Последовало еще ожидание. На сей раз Редер решил держаться полетной палубы и пристроился за одним из крупных пультов – достаточно крупных, чтобы обеспечить ему полиэкран из целых тридцати восьми мониторов, по одному на каждый «спид». Он провел языком по пересохшим губам, не просто видя сквозь монитор Шелдона, а непостижимым образом чуя все, что он делает…
– Они не ожидали, что мы так быстро откликнемся, – сказал Шелдон. – Делай «альфу».
Ускорение давило на него, прижимая к сиденью. Повианские истребители вырывались из своих ледяных футляров, два из них уже приближались от кольца газового гиганта в ослепительном сиянии выхлопа. Эффектно, ничего не скажешь; впрочем, истребители всегда так выглядели. К ним отделилось звено «спидов», курсовые конусы накладывались друг на друга в дисплеях его голошлема. Слева и справа от него плавной дугой расходилась эскадрилья, а позади шли два истребителя Космического Отряда.
– Заглотим их с головы, как вепрь со змеей делает, – отрезал Шелдон.
Точки света поползли по дисплеям. Повианские истребители выпускали тяжелые ракеты, сами по себе небольшие автоматизированные корабли. Метки для «спидов» мигали в его голошлеме, пока они стреляли – как из лазерных, так и из скорострельных плазменных пушек. Затем слепящий белый свет засиял в голошлеме, мгновенно приглушенный системой всего лишь до раздражающей глаза серятины. Прочтя на планке статуса сигнатуру эмиссии, Питер мысленно присвистнул. Уничтоженная «спидами» ракета имела антиводородную боеголовку – так что тот белый свет порождался не обычным термоядерным взрывом, а полной аннигиляцией материи. «Черт возьми, – подумал Питер, – а эти сикарахи к нам со всем уважением».
Дистанция сокращалась с пугающей стремительностью. Из плавной дуги боевое построение эскадрильи превратилось в глубокую чашу, которая стремилась втянуть в себя Повианские истребители. Плазменные разрывы искрились и пылали на фоне защитных полей. Бортовой компьютер прочертил курсы ракет, и огоньки беззвучно мигнули там, где взорвались боеголовки.
– Чересчур агрессивно, – с мрачным удовлетворением резюмировал Редер. – «Скверная тактика, – подумал он. – Не нужно было им втягиваться, пока все их товарищи не освободились». – Бейте их, парни!