Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г.
Шрифт:
Все дружно аплодируют, и теперь отец уже сам обнимает и целует сына.
— Спасибо, Толя, и за подарок и за поздравление! Аполлон Алексеевич, — обращается он к специалисту по электронике, — выключите, пожалуйста, магнитофон. Он ведь на немецких батарейках, а их нелегко достать.
— Не волнуйся, папа, — успокаивает юбиляра Анатолий. — К нему подходят и наши.
— Тогда давайте послушаем, что там еще, — предлагает специалист по электронике.
— Ну, это уж юбиляр потом сам, наедине, — несколько смущенно произносит Анатолий.
— Может быть, там что-нибудь интимное, тогда извините…
— Нет, нет, — успокаивает Аполлона Алексеевича Анатолий. — Если есть желание, то пожалуйста.
Из динамика магнитофона после небольшой паузы снова раздается голос Анатолия, теперь уже по-русски:
«Я знаю, папа, как ты хотел, чтобы я тоже пошел по твоим стопам и стал инженером, но я пошел по стопам моего деда и стал, как говорится, простым рабочим. Хотя выражение это — «простой рабочий» не люблю и целиком присоединяюсь к словам Сергея Антонова, слесаря электромеханического завода имени Владимира Ильича, Героя Социалистического Труда и члена Центрального Комитета нашей партии, который написал по этому поводу в своих мемуарах:
«Не люблю я выражений: «простой советский человек», «простой рабочий», «простой колхозник». Что значит «простой»? Неинтересный, несложный? К тому же никто почему-то не скажет: «простой конструктор», «простой советский ученый», «простой секретарь райкома». А о рабочем так иногда говорят, и вроде бы похвала тут какая-то есть, а по-моему, нехорошо это…»
— Да, не простой, не простой нынче у нас рабочий, — вздыхает почему-то Аполлон Алексеевич.
Но тут в кабинет буквально врывается мама и громко провозглашает:
— Наконец-то Сергей Сергеевич пожаловал! Прошу всех к столу!
Теперь только вспоминает Анатолий, что Сергей Сергеевич — заместитель директора того института, в котором работает его отец и, видимо, большинство его гостей. Воспользовавшись поднявшейся суетой, он садится в самом конце стола, рядом с кандидатом наук, переводившим его поздравление с английского.
— У вас отличное произношение, — говорит ему кандидат. — Наверное, и читаете много?
— В основном техническую литературу и научную фантастику. Да вот еще совсем недавно прочитал роман Норберта Винера «Искуситель».
— Он писал и романы?
— Я сам был этому удивлен. А роман его мне, между прочим, не понравился. Что-то вроде современного «Фауста»…
Гости произносят тосты в честь юбиляра, усердно пьют и закусывают, а Анатолий отпивает из своей рюмки лишь несколько глотков.
— Что же это вы совсем не пьете? Здоровье не позволяет? — удивляется кандидат наук.
— Работа не позволяет, — улыбается Анатолий. — Имеем ведь дело с микронами, а то и с их долями. С удовольствием посидел бы с вами еще, но, к сожалению, мне пора. Завтра на работу рано. До свидания!
— Я надеюсь, что мы еще встретимся, — дружески жмет руку Анатолия кандидат наук. — Вот вам мой телефон. Очень хотелось бы о многом потолковать.
— Вы ведь специалист по кибернетике? Может быть, Пронского знаете?
— Виталия?
— Да, Виталия Сергеевича.
— Мы с ним вместе аспирантуру кончали.
— Ну, тогда я вам непременно позвоню.
9
Едва Татьяна Грунина заходит в кабинет начальника Корягинского отделения милиции, как уже знакомый ей старшина Пивнев шумно вскакивает из-за своего стола и громко щелкает каблуками:
— Здравия желаю, товарищ старший инспектор! Если вы к капитану Нилову, то он выехал на фабрику имени Восьмого марта. Будет часа через полтора.
— Нет, я к вам, товарищ старшина.
— О, пожалуйста! — И снова щелчок каблуками. — Кстати, я узнал у своих ребят, в каком детективе описан способ…
— Спасибо, товарищ старшина, это мне теперь не требуется. Я уже знаю, кто прислал вам то анонимное письмо. Это, по-моему, Оля Кадушкина.
— Не может быть! Она же троечница, а письмо написано без единой ошибки.
— Ну, во-первых, письмо не такое длинное, чтобы сделать в нем много ошибок, — улыбается Грунина. — А во-вторых, по русскому языку и литературе у нее как раз хорошие отметки. Это мне сообщила библиотекарша. Она даже сказала: «Если бы не успехи по литературе, я бы ей вообще не стала давать так много книг».
— О, я ее знаю, она строга! Молоденькая такая, с острым носиком? Ну, так это Зоя Петушкова.
— И еще одна просьба: не называйте меня старшим инспектором. У меня ведь такое же звание, как и у вашего начальника.
— Извините, пожалуйста, товарищ капитан!…
— А теперь вы вот в чем должны мне помочь, товарищ старшина: показать Олю Кадушкину, но так, чтобы…
— Понимаю, товарищ капитан! Сделаем все самым незаметным образом. Я, между прочим, живу почти рядом с Кадушкиными, и мои ребята дружат с Петей и Олей. Старший-то Кадушкин совсем уже взрослый, ему с моими неинтересно. Пошлю сейчас к ним мою дочку Елену, и она приведет к вам Олю. Где бы вы хотели с нею встретиться? Можно было бы и у меня.
— Лучше все-таки где-нибудь в другом месте. Я проходила сегодня через ваш городской парк культуры и отдыха…
— Верно! Лучше места и не придумаешь. У меня дома телефон, и я сейчас позвоню Елене, попрошу ее пойти куда-нибудь с Олей Кадушкиной через парк. У нас, кстати, куда бы ни идти, все равно парка этого не миновать. Подождите минуточку, товарищ капитан.
Пивнев садится за стол своего начальника и набирает нужный ему номер телефона.
— Это ты, Петя? А Лена где? А ну-ка дай мне ее… Чего это ты, Леночка, в такую жару дома? С подружкой своей Олей Кадушкиной давно ли виделась? Вчера последний раз. А сегодня?… Ах, в кино собираетесь! На какой же сеанс, если не секрет? На двенадцать? Но ведь сейчас половина двенадцатого, а ходу туда всего пять минут, если вы в «Космос». Немного погуляете по парку? Ну и правильно, чего вам в такую погоду дома торчать.