Восьмое Небо
Шрифт:
– Бедняга, - пробормотала она, ободряющее и неумело погладив Шму по твердому, как камень, плечу, - На тебе самой лица нет. Тоже пришлось пережить бурную качку, а? Даже думать не хочу, что хранится в воспоминаниях у Сестер Пустоты…
Шму шмыгнула носом. На нее вдруг навалилась ужасная усталость, точно на протяжении тех нескольких секунд, что они стояли возле ведьминского прилавка, ей пришлось на собственных плечах тащить четырехвесельный ял. Ноги предательски задрожали, спину продрало ледяной изморозью. Капитанесса, конечно, это заметила. Капитаны всегда все замечают.
– Ладно, хватит с тебя на сегодня новых впечатлений, - строго сказала Алая Шельма, беря ее за
Обратно. Домой. В темные глубины «Воблы», где легко можно найти место, куда не доносится звук. Позволяя капитанессе тянуть себя сквозь людской водоворот, Шму украдкой улыбнулась - впервые за этот бесконечно длинный день.
* * *
Утро выдалось спокойным, но к полудню ветра, овевающие Порт-Адамс, расшалились и, к тому моменту, когда пробило две склянки, достигли четырех баллов по Бофорту. «Вобла», ощутив это, беспокойно подрагивала у причала. Даже лишившись половины такелажа, она чувствовала ветер, точно отголоски родной стаи, зовущие ее в бездонный океан, и ждала лишь возможности сбросить швартовочные тросы, чтоб окунуться в бездонное небо, ее огромное деревянное тело беспокойно скрипело.
Кажется, капитанесса хорошо понимала свою баркентину.
– Потерпи еще немножко, рыбка моя, - шепотом попросила она, проводя рукой по планширу, - Мы с тобой еще вскарабкаемся на Восьмое небо…
Зебастьян Урко опаздывал. В деловом этикете Порт-Адамса опоздание на пару часов не считалось серьезным недостатком, но от аппера можно было ждать хоть какой-то пунктуальности. В ожидании погрузки вся команда «Воблы» расположилась на носу судна, изнемогая под полуденным зноем и тщетно пытаясь спрятаться в скудной тени уцелевших парусов – Алая Шельма объявила, что бросит за борт всякого, кто попытается увильнуть от работы и выглядела достаточно убедительно, чтоб не оставить команде пространства для спора.
Каждый использовал свободное время соответственно своим потребностям. Габерон, вооружившись тяжелым чугунным утюгом, полным раскаленных угольев, пытался соорудить на своих бриджах какую-то необыкновенную стрелку на латинийский манер и то и дело чертыхался. Дядюшка Крунч полировал ветошью свой бок и был непривычно молчалив. Тренч по своему обыкновению молча пялился за борт, непонятно что там высматривая. При всяком удобном случае он порывался приняться за разборку того металлического чудовища, которое они с капитанессой приволокли с «Барракуды», но с тех пор, как «Вобла» причалила к Порт-Адамсу, возможности для этого все не представлялось - команда спешно обновляла оснастку, меняла поврежденный такелаж, латала остовы парусов, грузила припасы и, закренговав [118] корабль, занималась изматывающей очисткой днища от налипшей за месяцы полетов дряни – мшанок, асцидий, филлофоры и мидий. Корди дурачилась со своим вомбатом, заставляя мистера Хнумра танцевать на задних лапах и дразня его кончиками бечевок, стягивающих многочисленные хвосты.
118
Кренгование (килевание) – наклон корабля с целью придания ему крена, обычно с целью ремонта.
Шму наблюдала за ними с фор-стеньги, укрывшись среди парусов. Здесь, на расстоянии в несколько десятков футов от палубы, можно было надеяться, что ее не коснется чужой взгляд, при этом она сама прекрасно видела все, что происходит внизу. Она сидела
Дядюшка Крунч уже собирался было отбить три склянки пополудни, когда в порту началось какое-то оживление. Несколькими минутами спустя возле пирса «Воблы» остановилась целая кавалькада, сквозь клубы пыли Шму разглядела тяжелые грузовые подводы, запряженные коренастыми, тяжело отдувающимися остроносыми белугами. Мощные хвосты били по земле, жабры равномерно раздувались, белуги явно были утомлены и пребывали не в лучшем расположении духа.
– Эй, кто старшой? – бесцеремонно крикнул человек, правящий головной подводой, - Груз от господина Урко! Давай принимай!
Габерон лишь присвистнул, разглядывая уложенные на подводах бочонки. Сбитые из толстой прочной древесины, массивные, приземистые, даже на вид они казались тяжеленными.
– Впервые вижу столько икры, - пробормотал он, - Слушай, Ринни, а не наложить ли нам лапу на сокровища господина аппера? С таким количеством икры мы можем зажить как короли в любой части Унии. Ну же, подумай! Сможешь завязать с хлопотным ремеслом и выйти в отставку, как почтенный адмирал. Вместо того, чтоб бороздить ветра и мерзнуть в сквозняках Розы, заведешь себе деревянную ногу и говорящего налима, будешь разгуливать по собственному острову, хрипло ругаться и сочинять мемуары…
Корди, разглядывавшая груз, даже перестала играть с вомбатом.
– Нельзя обманывать апперов, Габби, - серьезно сказала она, - Никто и никогда не обманывает апперов.
Канонир скривился.
– Можно подумать, они со своей высоты видят всех насквозь! Выдумки это, вот что. Любой дурак может обмануть аппера, был бы смысл!
Дядюшка Крунч насупился.
– Только дурак заключит договор с аппером. Но чтоб заключить договор и потом пытаться обмануть – для этого надо быть королевским дураком. Зря мы в это ввязались, Ринриетта. Твой дед никогда не вел дел с высотниками, и тебе не велел…
– Хватит, - Алой Шельме достаточно было дернуть одним плечом, чтоб пресечь зарождающуюся было перебранку, - Готовы принимать груз! Сколько у вас?
Человек на подводе сплюнул в пыль. К ужасу Шму, это оказался дауни, хоть и человекообразный в достаточной мере, чтоб издалека походить на человеческое существо. Глаз у него было целых четыре, и все четыре смотрели на окружающий мир с презрением, хоть и отличались друг от друга по размеру.
– Двадцать две с половиной тыщи фунтов. Тридцать бочонков. Все как есть.
– До черта, - проворчал Дядюшка Крунч, отвинчивая механической лапой гайки трюмной решетки, - Придется слить прилично балластной воды. Можно подумать, она нам бесплатно достается!
– Бочонки-то не рассохлись? – крикнула Алая Шельма через борт, - Икра в пути не завоняется?
– Тебе что ль коносамент [119] на нее выдавать? Иль подати платить? – осклабился четырехглазый дауни, остальные презрительно засмеялись, - Ваше дело товар принять, вот и принимайте. А то строют тут себе, Паточная Банда…
119
Коносамент – документ, который выдается перевозчиком собственнику груза.