Восьмое Небо
Шрифт:
– Ну и что же тебе известно?
Алая Шельма щелкнула пальцами.
– «Малефакс»?..
– Охотно, - прохладно-церемониальным тоном отозвался гомункул, словно пребывавший в облике типичного каледонийского дворецкого, вышколенного и невозмутимого, как статуя, - С вашего разрешения, прелестная капитанесса, я зачту сводку из королевского реестра коммерческих компаний Унии.
– Валяй. Расскажи ему.
– «Восьмое небо», акционерное общество под управлением смешанного капитала. Зарегистрировано в Каледонии шестнадцать лет назад. Имеет в собственности десять кораблей, по
– Я представлял себе что-то более внушительное, - пробормотал Дядюшка Крунч, пытаясь скрыть замешательство, - Кучка старых кораблей, триста душ экипажа и смехотворное количество денег за душой. Да у твоего деда одни рейтузы стоили двадцать тысяч! Чем они занимаются? Ищут на паях пиратские сокровища?
– Это бы все упростило, - заметила Алая Шельма с кислой миной, - Нет, дядюшка, они занимаются рыбьим кормом.
Он едва не поперхнулся – забавно, для этого сошло даже его луженое горло.
– Рыбий корм? Смеешься, Ринриетта? Люди, которые похитили у самого известного пирата воздушного океана его сокровище, побираются мотылем и дафнией?
Капитанесса раздраженно махнула рукой.
– Они не просеивают облака, они… Скажем так, они игроки на рынке рыбьего корма.
– Что это значит?
– Биржевые ловкачи, играющие на колебаниях курса. Что-то вроде щук.
– Скорее, мелких ершей, - бесцеремонно вставил «Малефакс», - Я проверил их годовой финансовый оборот, он не достигает и семнадцати тысяч. Да в Каледонийском Адмиралтействе больше тратят только на мел и папиросы! Активы также смехотворны. По меркам крупных коммерческих компаний, конечно.
– Они играют на колебаниях курса?.. – удивился Дядюшка Крунч, - Скажите, пожалуйста, какие ловкачи! Может, и мне теперь причитается по монете всякий раз, когда «Вобла» идет галсами?
– Речь не о курсе корабля, - Алая Шельма потянулась было к бутылке, но уронила руку на полпути, - Это ценные бумаги. Непросто будет сложно объяснить.
Дядюшка Крунч приосанился, едва не упершись головой в перекрытие.
– Уж про ценную-то бумагу можешь не объяснять, сам ученый. Я рассказывал тебе про случай, когда твоей дед срезал у торговой шхуны тонн пять сочной формансдкой сливы? А та возьми и окажись незрелой… Ну и тяжелый же выдался рейс! К гальюнам очередь выстраивалась длиннее, чем за дележкой наживы, а бумага поднялась в цене так, что за четвертушку две серебряные монеты давали! Я, может, и ржавый старик, но про ценную бумагу не меньше вашего знаю!
«Малефакс» громогласно расхохотался, Алая Шельма устало улыбнулась.
– Я лишь имела в виду, что эти господа не чета акулам из Ост-Вираатской Компании, которые бороздили небеса в твои времена. Те, по крайней мере, не гнушались пустить в дело пушки, когда выжимали все соки из периферийных островов… «Восьмое Небо» - плод других времен. Оно чаще пачкает бумагу чернилами, чем шпаги кровью.
Дядюшка Крунч сделал вид, что с трудом понимает, о чем она говорит. Иногда это помогало потянуть время, чтоб найти нужные слова, иногда – просто чтоб собраться с мыслями.
– Каждый
Алая Шельма развела руками – не самый простой жест для человека, балансирующего на задних ножках стула.
– Не знаю, - призналась она неохотно, - Хочется уповать на то, что они сами не знают, какое сокровище оказалось в их руках. Но в это я верю с трудом. Уж если выманили его у Восточного Хуракана, значит, знали, с чем имеют дело. Думаю, они просто не нашли способ заставить «Аргест» работать на себя. Наверняка эта штука посложнее музыкальной шкатулки, а?
– Пожалуй.
– Это неважно. Поверь, я-то подберу к нему ключик. Может, не за один день, может даже не за два, но...
– А ты уверена, что они безропотно передадут его наследнице Восточного Хуракана?
Вопрос был задан негромко, но Ринриетта вскочила из кресла, словно услышала боевой сигнал горна. Глаза ее горели мерцающим огнем, похожим на расплавленную медь, губы исказились в судорожной гримасе.
– Да! – с вызовом бросила она, выпячивая грудь, - Передадут! И если посмеют хотя бы заикнуться о своих притязаниях, познают весь гнев Алой Шельмы!
Она была хороша в этот миг, подумал Дядюшка Крунч. В одних лишь нижних панталонах и сорочке, с всклокоченными волосами, неверно стоящая на ногах, она все же выглядела впечатляюще. Как охваченный пламенем корабль в ночи, отстраненно решил он. Что-то такое же манящее и обжигающее одновременно. Наверно, у каждого человека внутри устроен котел, который кормится всем, что швырнут в топки. А вино и гнев, как и прежде, самое лучшее топливо…
– Что ты будешь делать с «Аргестом», Ринриетта? – спросил он негромко.
Голос предательски защелкал, заскрипел, как старые несмазанные часы, которые хрипло дышат перед каждым ударом.
– Пущу его в дело, - выдохнула она, не задумавшись, - Если то, что говорил Габерон правда… Тушеная макрель с ежевичным вареньем! Ты понимаешь, что это будет значить для нас, дядюшка?
– Новые хлопоты, – вздохнул он, - Я давно к этому привык. Что бы ни происходило в небесном океане, оно приносит новые хлопоты…
– Не в этот раз, - ее глаза сверкнули, - В этот раз оно принесет нам торжество. Я больше не буду парией, объектом для насмешек и шутом в треуголке. Обладая такой силой, я буду диктовать волю ветрам! Я заставлю Унию скулить от унижения и боли!
– Ринриетта…
– Она привыкла быть самым сильным хищником в океане? Что ж, я покажу ей, что в мире наступают другие времена. Времена, когда самый самоуверенный хищник получает по носу и трусливо прячется в нору! Я превращу ее бронированные дредноуты в конфетти! Я обрушу исполинские шторма на ее золоченые дворцы и береговые батареи! Напущу ураганы на ее поля!.. Только бы рассказы об «Аргесте» подтвердились… Я надеюсь, он не растерял свою силу за эти семь лет, потому что мне потребуется каждая ее кроха!