Восьмое Небо
Шрифт:
– А первое?
– Ммммм?
– Первое правило. Ты сказал, их два.
– Ах, это… Не бери в голову. Оно гласит, что нельзя предавать своего капитана, что бы это ни значило. И в этом Пиратский Кодекс с ним полностью единодушен. Пират, предавший своего капитана, автоматически приговаривается к смертной казни, имей это в виду. Теперь ты дашь мне отдохнуть?
– Извини, - Тренч опять зашуршал щеткой, - Не буду мешать.
Габерон улыбнулся и закрыл глаза.
* * *
Конечно,
– Что такое? – сердито осведомился Габерон, не открывая глаз, - Затруднения, господин бортинженер?
– Тише… Какой-то звук…
– Если тебе послышалось что-то, напоминающее пятые склянки, не обращай внимания, - посоветовал Габерон, - Скорее всего, это Шму в очередной раз не смогла донести пустые кастрюли до камбуза. Иногда мне кажется, что только магия старика Уайлдбриза мешает этой девчонке расколотить всю «Воблу» в черепки. Но она старается.
– Нет, что-то другое… - Тренч неопределенно пошевелил пальцами, словно играл на клавесине, - Как будто музыка.
Габерон со вздохом открыл глаза.
– Киты, что ли, поют? Это едва ли, приятель. Они в этих широтах не появляются, не любят чересчур теплых ветров. Когда-нибудь я покажу тебе, как поют киты. Ох, как они поют!.. Иногда даже приходится подниматься на квартердек и палить из мушкета, чтоб они заткнулись и дали наконец выспаться усталому пирату…
– Не киты, - Тренч досадливо дернул бровью, - Музыка. Из патефона. Кажется, из капитанской каюты.
Габерон недоверчиво приподнял бровь.
– Шутишь!
– Нет, теперь отчетливо слышу.
Сам Габерон не слышал ничего, кроме привычного шороха ветра и скрипа дерева – звуков, сопровождающих каждый корабль от рождения и до смерти. Что ж, человеку, который прожил жизнь, возясь с пушками, глупо уповать на хороший слух. Может, оттого среди канониров редко случаются музыканты?..
Габерон вслушивался так напряженно, что едва не перевернулся в гамаке.
– Чуткое у тебя ухо, - проворчал он, силясь восстановить утраченное равновесие, - Что играет-то? Что-то грустное? «Белый кит и луна»? «Багровая порфира [63] »? Что-то из такого?
63
Порфира – род красных водорослей.
– Нет, - Тренч уверено мотнул головой, - То же, что обычно. Про Восьмое Небо и старого Буна.
Габерон преувеличенно весело рассмеялся и смахнул со лба пот.
– Ах, это… Это ерунда. «Баллада о Восьмом Небе», дай Роза памяти, кто ее исполняет… Ага. Ансамбль «Барон фон Самстаг и Злая Белая Скво».
Услышав это, Тренч отчего-то не вернулся к чистке пушки. Напротив, бессмысленно вертя в руках щетку, уставился в проем орудийного порта, где смотреть было совершенно не на что, если не считать обрывки облаков, похожие на клочья паутины в углах оконной рамы.
Габерон мысленно вздохнул. Как и все канониры, он отличался прирожденным чутьем. Он всегда чувствовал, в какой момент рявкнет вражеская пушка или когда корабль резко сменит галс, вынуждая орудийную обслугу судорожно менять прицел. Подобное чутье распространялось и на неудобные вопросы. Габерон чувствовал неудобный вопрос еще до того, как тот выпорхнет из чужого рта.
– Она часто слушает эту песню, - осторожно сказал Тренч.
Габерон постарался что-то неразборчиво промычать, надеясь, что это сойдет за ответ. Благо в реплике инженера вопросительных интонаций не было и, формально, считаться вопросом она не могла. Но тот не отстал.
– Она так любит именно этот ансамбль?
Габерон промычал что-то нейтральное. Но инженер оказался приставучее, чем рыба-прилипала.
– Я заметил, она и другие песни слушает. Но тоже про Восьмое Небо. Это… - Тренч нерешительно поковырял пальцем тусклую медь, - Это что-то религиозное? Я имею в виду, все об одном и том же… Я…
– Ох, - Габерон сердито воззрился на помощника, но тот невозмутимо ждал ответа, - Если хочешь поговорить о музыке, найди себе другого собеседника. Моя музыка – скрип лафетов и грохот пушек!
– Чаще всего я слышу скрип расчески и грохот флаконов, - Тренч скупо усмехнулся в свойственной ему манере, чем вызвал у Габерона безотчетное желание схватить первую пролетающую рядом медузу и запустить ему в голову.
– Мужчина должен выглядеть как мужчина, - с достоинством сказал он, - Когда-нибудь ты это поймешь.
– Надеюсь, это случится до того, как «Воблу» выследят по запаху твоих духов, - пробормотал Тренч, морща нос, - Пахнет просто ужасно.
– Это «Квартермейстер», - пробормотал Габерон, чувствуя себя уязвлено, - Стоит по пять крон за унцию, между прочим.
– Ты можешь сэкономить все пять, если раздобудешь дохлого пескаря, пролежавшего неделю на верхней палубе, ушную серу и кочан тухлой капусты.
Вытащив из жилетного кармана белоснежный платок, Габерон помахал им над собой.
– Сдаюсь. Разбит и сметен шквалом твоего красноречия, теряю высоту.
Но Тренч по своей натуре не был жестокосердным, в этом Габерон давно убедился. Наверно, в тот самый день, когда тощий инженер в замызганном брезентовом плаще впервые ступил на палубу «Воблы».
– Прекрати паясничать, - сказал он, морщась, - Я просто хотел спросить про музыку.
– Ты хочешь знать, почему капитанский патефон поет исключительно печальные баллады про Восьмое Небо?
– Да. Мне кажется, такого рода… песни не способствуют хорошему настроению команды.
– А что такое Восьмое Небо, Тренч?
Инженер замешкался. Видно, не ждал подобного вопроса в лоб.
«Так тебе, - мстительно подумал Габерон, наслаждаясь его замешательством, - Вот что у нас, канониров, называется накрытием с первого залпа!»