Восьмое правило волшебника, или Голая империя
Шрифт:
— Откуда они все пришли? — Эди еле сдерживалась, чтобы не запаниковать. — В своей жизни не встретила ни единого человека, а здесь их целая толпа.
Зедд не мог видеть страданий Эди. Его подруга могла знать о том, что они здесь, только по звуку речи. Он, в конце концов, мог увидеть врагов глазами.
Люди стояли вокруг, склонив головы и ожидая приказаний.
Было заметно, что им не нравится происходящее. Все они были молоды, около двадцати. Некоторые плакали. Странно было видеть, как плачут такие здоровенные мужчины. Зедд почти пожалел о том, что убил
— Вы, трое! — женщина указала на нескольких мужчин в тени и протянула одному из них фонарь, в который вложила пламя со своей руки. — Идите и начинайте искать.
Белые глаза Эди повернулись к Зедду.
— Сестра Тьмы, — прошептала она с отвращением. И теперь Сестры владеют Башней.
Глава 19
— Откуда ты знаешь, что это была Сестра Тьмы? — спросила Верна и снова принялась писать.
Она вывела свои инициалы на листе с просьбой к Сестре съездить на юг в город и узнать, как местные ведьмы собираются его защищать. Вся бумажная работа теперь свалилась на нее. Дворец Верны был разрушен, пророк стал недосягаем, Прелат пока безрезультатно занята его поисками. Многие из Сестер отдали свои души Хранителю подземного мира, и это приблизило Хранителя на шаг вперед к тому, чтобы томить их всех в вечной темноте. Другие Сестры — и Света, и Тьмы — оказались в руках врага и подчиняются всем его приказам. Граница между Древним и Новым мирами разрушена, целый мир перевернут, а единственный человек — Ричард Рал — которому было предсказано сломить Имперский Орден, находится пес-его-знает-где и делает пес-его-знает-что, и наконец, ее утомило написание приказов.
Верна терпеть не могла возиться с бумагами, у нее было несколько помощников, но она чувствовала, что их надо контролировать. Кроме того, что ее раздражали бумаги, они занимали ее внимание, не позволяя сосредоточиваться на упущенных возможностях.
— К тому же это могла быть Сестра Света, — добавила Верна. — Джегань использует и их. Ты не можешь знать наверняка, что это Сестра Тьмы. Всю зиму и весну он посылал вместе с разведчиками Сестер.
Морд-Сит облокотилась на стол и нагнулась вперед.
— Говорю же тебе, Прелат, это была Сестра Тьмы.
Верна не видела смысла соглашаться, и потому в глубине души не соглашалась.
— Ну, если ты так говоришь, Рикка… — не желая спорить, протянула она.
Верна взяла из стопки еще одну бумагу — приказ Сестрам найти среди детей тех, кто может стать Сестрами Света и обращение на тему, почему Создатель против Имперского Ордена. Верна улыбнулась, представив, как Зедд разозлится, узнав, что в Новом мире Сестра имеет мнение на этот счет.
Рикка убрала со стола руки.
— Ты со мной еще согласишься.
— Ну, ладно, можешь идти, — Верна бормотала себе под нос следующее послание от Сестер Света на юге. Сестры писали о том, что перекрыли горные перевалы.
— Не уходи отсюда никуда, — рявкнула Рикка и вылетела из шатра.
— Никуда я не ухожу, — вздохнула Верна, читая счет, но разъяренная блондинка уже ушла.
Вдруг Верна различила звуки какой-то возни у шатра. Рикка зло кого-то отчитывала. Морд-Сит неисправима. Может быть поэтому, несмотря ни на что, она нравилась Верне.
С тех пор как погиб Уоррен, сердце Верны будто закаменело. Она, как и прежде, делала то, что была должна, но не чувствовала ничего, кроме отчаяния. Мужчина, которого она любила, ее муж, самый удивительный человек в мире — умер.
Ничто больше не волновало ее.
Верна старалась выполнять свою работу как можно лучше — слишком много людей зависели от нее, но, по правде, она изматывала себя работой, только чтобы чем-нибудь занять свой мозг, не давать ему думать ни о чем, кроме Уоррена. Это не всегда срабатывало, но она старалась. Люди рассчитывают на нее, а она не может себя заставить искренне позаботиться о них.
Уоррен умер. Жизнь для Верны стала пустой. Это конец всего, конец заботы о чем-либо.
Верна сняла с пояса Книгу путешествий. Она не смогла бы ответить, что ее заставило это сделать. Уже очень давно в книге не появлялись сообщения от Прелат. Энн тоже испытывала нужду обо всех заботиться после того, как Кэлен бросила ей в лицо обвинения. Мать-Исповедница упрекала ее в том числе и тем, что она повинна в войне. Верна считала, что Кэлен не права, но ей-то было слишком хорошо известно, почему на Энн лежит ответственность за их нынешние трудности. Порой Верна разделяла чувства Кэлен.
Держа Книгу путешествий на ладони, женщина увидела, как проступили буквы сообщения.
В шатер ворвалась Рикка. Она опустила тяжелый мешок прямо на стопку бумаг на рабочем столе Верны.
— Вот! — повысила голос Рикка.
Первое, что заметила Верна, подняв глаза, это то, насколько странно одета Рикка. Ее челюсть сама собой опустилась вниз. На Рикке был не привычный красный кожаный костюм и не костюм коричневого цвета, который Морд-Сит носят во время отдыха. Ни в чем другом Верна ее отродясь не видывала.
Сейчас на Рикке было… платье.
Верна не могла бы вспомнить, когда еще она так удивлялась.
Причем платье не простое, а розовое. Такого вызывающего поросячьего цвета, какой ни за что бы не выбрала ни одна приличная женщина возраста Рикки. А фасон! Вырез платья опускался так низко, что обнажал спрятанное под тканью богатство. Два холма плоти выпирали столь сильно, что, казалось, сейчас совсем выпрыгнут. Верна поразилась тому, что соски Рикки остаются прикрыты тканью, несмотря на то, что девушка возбужденно дышит.
— Ну что, и ты тоже?.. — выпалила Рикка.
Верна, наконец, посмотрела в мечущие огонь голубые глаза.
— Я тоже — что?
— Ты тоже не можешь оторвать взгляд от моей груди?
Верна почувствовала, что краснеет.
— О чем ты думаешь, одеваясь так в лагере! — набросилась она на девушку, чтобы скрыть неожиданную стыдливость. — Вокруг полно солдат! Ты выглядишь как шлюха!
Повседневная кожаная одежда закрывала тело до самого горла, поэтому вид женской плоти здесь был чем-то необычным и донельзя шокировал.