Воспитание вождей: от Ленина до ГорбачеваВсе тайны о детстве советских лидеров
Шрифт:
Женой Владимира Андропова и соответственно матерью генсека была Евгения Карловна Флекенштейн. По утверждению Юрия Владимировича, Фликенштейн – ненастоящая фамилия его матери. Она, еще младенцем, была подкинута в семью купца Карла ФранцевичаФлекенштейна, уроженца Финляндии. Тот владел то ли ювелирным магазином, то ли часовой мастерской. Еврейские погромы подкосили здоровье Флекенштейна, он умер, но после его смерти бизнесом продолжила заниматься его супруга. Что же касается их приемной дочери, Евгении, то она воспитывалась четой примерно до шестнадцати лет, после чего устроилась работать учителем музыки в женскую гимназию Ф. Ф. Мансбаха в Москве. Неизвестно, что привлекло девушку из богатой еврейской семьи в пьянице Владимире Андропове, но она отчего-то уехала с ним из Москвы
Спустя два года после смерти первого мужа Евгения Карловна уехала вместе с малолетним сыном в Моздок и вновь засобиралась под венец. Ее избранником снова стал железнодорожник, Виктор Александрович Федоров, трудившийся помощником машиниста. В свое время он учился в техникуме путей сообщения в Орджоникидзе, но ввиду тяжелого материального положения учебу он бросил и отправился в Моздок. Сменив несколько мест работ и должностей, Федоров в конце концов устроился в железнодорожную фабрично-заводскую школу-семилетку, где преподавал слесарное дело и черчение. Там же учителем музыки трудилась и Евгения Флекенштейн. В этой же школе обучался и пасынок Федорова, Юрий (или, как его тогда звали, Григорий) Андропов.
Когда Юрию исполнилось четырнадцать, мать умерла, а с отчимом у него отношения не складывались. Точнее, Андропов не считал Федорова своей родней и жить с ним не собирался.Судя по всему, будущий генсек всячески стремился порвать связь с Виктором Александровичем. Возможно, именно поэтому после окончания семилетки Андропов решил уехать подальше от Моздока. Впоследствии он скажет, что попросту плохо знал географию, поэтому и выбрал Рыбинский речной техникум. Но так ли это на самом деле? Примечательно, что отчим о подростке, напротив, очень беспокоился. Он даже написал письмо в Рыбинский техникум: «Просьба не отказать распоряжением выяснить и сообщить местонахождение и занятие моего пасынка Андропова-Федорова Юрия Владимировича. Имею сведения, что он, сдав переводные испытания по Iкурсу судоводительского отделения определился на работу на пароход «Заготовщик» с 29 апреля с/г и больше сведений от него не имею». Складывается впечатление, что Андропов бежал от чего-то и даже скрывался.
А между тем Юрий Владимирович был принят в упомянутый Рыбинский техникум без экзаменов, обеспечен общежитием и стипендией. Он сам попросил об этом администрацию учебного заведения. Андропов, еще пребывая в Моздоке, отправил документы в техникум и попросил предоставить ему общежитие и стипендию, «так как средств к дальнейшему существованию» он не имел. Стоит отметить, что в тот момент Андропов, согласно этому заявлению, уже имел двухгодичный стаж работы киномехаником в железнодорожном клубе Моздока. Вступив во взрослую жизнь еще подростком, Юрий уже тогда рассчитывал только на себя и ни от кого зависеть не желал. Может, в нем говорила гордость, а, может, он уже тогда решил, что пробьет себе дорогу самостоятельно, но для этого необходимо отречься от своего прошлого или максимально запутать следы. Это говорит о чуть ли не врожденной расчетливости Андропова.
Недаром Юрий Владимирович частенько вспоминал слова боцмана, вместе с которым ходил по Волге: «Жизнь, Юра, это мокрая палуба. И чтобы на ней не поскользнуться, передвигайся не спеша. И обязательно каждый раз выбирай место, куда поставить ногу!». И Андропов и в самом деле был всегда очень осторожен. Неудивительно, что в годы репрессий, когда карьера Юрия только начиналась, ему удалось не только уцелеть, но и подняться по карьерной лестнице. Впрочем, карьеры в то время делались очень быстро как раз благодаря репрессиям.
В 1930 году, то есть в возрасте шестнадцати лет Андропов вступил в комсомол и начал зарабатывать трудовую биографию, которая очень ценилась советской властью. До поступления в Рыбинский техникум он работал не только киномехаником, но и на телеграфе. Впоследствии он продвигался исключительно по партийной линии. Сам имея весьма темное происхождение, Андропов безжалостно разоблачал врагов народа. Когда в его биографии были обнаружены несостыковки, он написал в объяснительной, что, мол, ему самому мало что известно, а «проклятая биография лишь мешает работать».
Михаил Горбачев
«Я чувствовал себя главным»
Михаил Сергеевич Горбачев родился в 1931 году в селе Привольное на Ставрополье. И отец первого президента СССР, Сергей Андреевич Горбачев, и его мать, Мария Пантелеевна Гопкало, трудились в колхозе. Однако детские годы Горбачева все же больше связаны не с родителями, а с бабушкой и дедушкой по материнской линии. Дело в том, что до школы Михаил Сергеевич воспитывался именно в их семье. Обласканный любовью бабушки и дедушки, Горбачев через много лет признавался: «Там для меня вольница была полная. Чувствовал я себя у них главным. И сколько ни пытались оставить меня хоть на время у родителей, это не удалось ни разу. Доволен был не только я один, не меньше отец и мать, а в конечном счете – и дед с бабушкой».
Дед Горбачева по материнской линии, о котором идет речь, Пантелей Ефимович Гопкало, в отличие от деда по отцовской линии, принял революцию фактически безоговорочно. От советской власти он получил землю из бедняков в одночасье сделался середняком. Гопкало вступил в партию, принимал активное участие в раскулачивании односельчан, организовывал колхоз «Хлебороб», председателем которого и стал. Позже он возглавил колхоз «Красный Октябрь». Пантелей Ефимович, несмотря на свои взгляды, относился довольно терпимо к религии (тем более, что его жена, Василиса Лукьяновна Литочвенко, была верующей женщиной) и любил повторять: «Главное для человека – свободная обувь, чтобы ноги не давило». Михаил Сергеевич вспоминал, как в доме деда легко соседствовали портреты Ленина и Сталина с православными иконами. Однако не избежал репрессий и Пантелей Гопкало. В 1937 году он был арестован по обвинению в участии в подпольной контрреволюционной правотроцкистской организации. Кроме того в вину Гопкало вменялись срыв уборки урожая и намеренное торможение стахановского движения. Тот вины не признавал, поэтому последовали пытки. Арестованному светли в глаза яркой лампой, избивали, зажимали руки в дверях, а также надевали сырой тулуп и сажали на раскаленную плиту. От расстрела деда Горбачева спасло только чудо. С приходом Лаврентия Берия в НКВД начались чистки, инициировалась борьба с так называемыми перегибами. Начальник Красногвардейского района, не выдержав нервного напряжения, покончил с собой, и Пателея Ефимовича освободили.
Вернувшись домой, Гопкало доверие власти вернул, был восстановлен в партии и снова занял должность председателя колхоза. Тем более, что он искренне верил в то, что Сталин абсолютно ничего не знает о том, что творится в стране. Несомненно, семилетний Михаил Горбачев не мог в то время многое понять, хотя дед сам ему все рассказал. Как бы то ни было, история с дедом наверняка наложила определенный отпечаток на мировоззрение Горбачева. Тем паче, что соседи после ареста Гопкало стало обходить его дом стороной, только некоторые забегали тайком по ночам. Михаил Сергеевич утверждал, что его тогда это потрясло. Стоит отметить, что и другой дед Горбачева, по отцовской линии, Андрей Моисеевич Горбачев, остался крестьянином-единоличником и за невыполнение плана посева был отправлен в ссылку в Иркутскую область. Вернувшись оттуда через два года, Андрей Моисеевич вступил в колхоз, где проработал до конца своих дней.
Вообще детство Михаила Горбачева пришлось на страшные годы: во-первых, репрессии 1930-х годов, во-вторых, голод, в результате которого в Привольном умирали целые семьи, в-третьих, Великая Отечественная война. Отец Михаила Сергеевича ушел на фронт, а родное село оказалось оккупировано немцами. Горбачев-старший вернулся домой живым и с наградами, но нахождение на оккупированной территории во время войны была для Михаила Сергеевича, как и любого другого советского гражданина, пятном на биографии. Может, именно поэтому Горбачев уже в юности все время будто старался доказать, что он честный коммунист. По крайней мере, по партийной линии будущий генсек стал продвигать себя еще в школьные годы.