Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта
Шрифт:
Позорная смерть, тоже подарок – но со знаком минус.
Возрадуйся, холоп. Это твоя отмеренная, отсчитанная народным слугой, чиновником-рабовладельцем, роковая доля.
А народ молчит.
Не просто молчит.
Пашет на слуг народа, рабовладельцев и молчит.
А современные рабовладельцы великой страны не могли решить, кому из них быть главным рабовладельцем – генсеком.
Верная, великая жена Великого Кормчего, Цзяо Цин, друг и соратник по партии и идеям, себя считала высоко праведной, первой наследницей самой большой страны. Маленький Дэн Сяопин, которому на это время было семьдесят два года, считал, что он лучше справится с задачей, и хоть как-то, сможет облегчить жизнь и быт китайского раба.
А народ ничего не знал и молчал.
Не знал, да и не мог знать этого
Тайны политических верхов его всегда менее всего интересовали. Но долг и слово заставляли его сейчас с группой молодых монахов следить за улицами в столице и прислушиваться к шуму бурлящего на демонстрациях и митингах, заинтригованного болезней Председателя, народа.
Генерал МакКинрой передал капитану Русу, что за генералом Чаном замечено скрытое, наружное наблюдение спецслужб партийной верхушки Мао. Это было не просто опасно. Надо было, как-то искусно спровоцировать агентов на ошибочные действия и нейтрализовать их.
Рус по городу старался не ходить и меньше появляться на улицах. Бледнолицым европейцам опасно было ходить по проспектам столицы или даже по провинциальным городам. Развёртывалась громкая кампания против всего иностранного, тем более, американского. Толпы малолеток бегали и рыскали в поисках жертв. Монаху уже приходилось показывать им мастер-класс в нескольких местах, но опаснее были сами спецслужбы самой Общественной Безопасности. Эти имели право стрелять. Приходилось продуманно изощряться в оперативном разнообразии и стараться быть невидимым и неслышным.
А вот во дворе, у дома генерала Чана, постоянно находились топтуны-агенты. Но, не это было главным. Генерала просто могли убить. И тогда прощай удобная связь со столицей и контрразведкой. Такого, второго информированного и полезного лица уже не найти. Для монахов генерал Чан – это весь Китай. Для американца МакКинроя надёжная связь с самой службой Общественной Безопасности – «Кан Шэн» и с другими нужными спецслужбами.
Вечер. Быстро темнело. Длиной, ползущей тенью змеи, медленно показалась машина генерала во въезде во двор. Человек тридцать малолеток, беспричинно шляющихся по близости, провокационно, с шумом, размахивая флажками, бросились к машине. Один из них неожиданно упал и закатился под колёса. Истошные крики, гам, нервная шумиха, истеричные вопли. Со стороны было заметно, показная истерика подонков с продуманной жертвенной аварией. Толпа начала яростно стучать по капоту и раскачивать автомобиль, призывая к наказанию пассажиров. Рус показал сигнал рукой – четверо молодых монахов, во главе с Минном, втесались в толпу и начали невидимыми со стороны, жёсткими и неожиданными движениями наносить пальцами глубокие удары по рёбрам, почкам, печени налётчиков. Несколько секунд и половина толпы, уже каталась по земле, истошно стеная и корчась от боли. Весёлый Мин умудрялся сначала всадить свои стальные пальцы глубоко в почки, а потом хватал за шмотки орущего от резкой боли неудачника и откидывал его далеко в сторону. Со стороны смотрелось, будто часть людей просто освобождали пространство для проезда машин. Рус стоял недалеко от свалки в соседнем подъезде, наблюдая и за ходом драки, и вокруг за обстановкой во дворе. У других подъездов и рядом, начали собираться любопытные прохожие и местные зеваки. Но, скоро из подъезда генерала Чана вышли четверо подозрительных в тёмных пиджаках и двинулись в сторону потасовки. Капитан снова подал сигнал. Ещё двое его монахов быстро двинулись наперерез четверым. Во дворе стояла общая крикливая шумиха и никто не обратил внимания на неожиданные, ударные движения двоих. Четверо, неудачливо смелых, в пиджачках, скоро тоже уже корчились в спазмах от боли. Около самой, причинной в деле, машины, монахов уже не было. Сам генеральский автомобиль быстро ретировался из двора и исчез. Следом появились цветные машины милиции. Двое монахов тоже растворились в толпе, а неожиданно побитые агенты внутренних служб, только со злостью озирались по сторонам. Рус скрылся в подъезде, где стоял и наблюдал за происходящим. Поднялся на третий этаж и вошёл в квартиру. Там молодые монахи стояли с короткими автоматами, готовые к бою.
– В чём дело? – удивился Рус.
– На ближайших улицах появились грузовики с солдатами.
Это,
Но, прокурорские печати не помогли. Солдаты прочесывали все квартиры. И дверь тайного убежища, так же была шумно выбита, как и другие. Несколько молодых вояк ввалились внутрь. Рус был на балконе за старым шкафом. Когда худое лицо молоденького бойца любопытно сунулось за шкаф – короткий резкий удар по голове оглушил и свалил наземь аккуратного исполнителя приказов свыше. Надо было мгновенно принять решение, что делать дальше? Как случившееся превратить в незадачливый, несчастный случай. Рус не сильно ударил имевшимся увесистым, деревянным брусом на балконе, по голове лежащего солдата и расположил того, не удачно упавшим от удара. Винтовку под ним. Сам спрятался снова за шкаф. Приготовил пистолет. Другой боец, шнырявший в соседней комнате, прибежал на балкон, увидел упавшего сослуживца, начал подленько смеяться над его неказистой позой падения. Прибежал третий. Расшевелили, привели в чувство упавшего товарища, и, продолжая смеяться, потащили на лестничную площадку. Дверь захлопнули.
Беспечность исполнителей – это спасение для многих агентов и наших героев.
Через час, когда шумные армейские салаги покинули двор, Рус по рации вышел на сэра МакКинроя. Выслушав капитана, генерал посоветовал ему на время залечь на дно, не показываться в городе. Все оперативные мероприятия передать Мину с группой.
– Капитан, я встречусь со сторонниками Малыша. Понятно, что столичная красавица перешла в наступление. Надо их предупредить. Через два дня я тебе перерадирую. С твоими отцами поговорю. Ты спрячься. Не открывайся. Узнаю обстановку, сам тебя поставлю в известность. Впереди предстоят сложные, неопределённые дни.
МакКинрой, после разговора с Русом, сразу позвонил генералу Чу.
– Здравствуйте, генерал.
– Приветствую вас, сэр.
– Ваш подчинённый ещё не появился пред вами?
– Пока, ещё нет.
– Наш воспитанник отбил нападение распущенной молодёжи на вашего человека. Наверное, и вам нужно предпринять необходимые меры защиты.
– Спасибо, сэр. Я догадываюсь, откуда исходит угроза. Сейчас представляю, что надо предпринять. Я вам перезвоню. Ещё раз спасибо, перехожу к действиям.
– Удачи вам, генерал.
– И вам, сэр.
Генерал-отшельник, очень тонко знал все подводные камни китайской столицы. И поэтому его чёрный автомобиль быстро выехал из резиденции тайной конторы. Через час он встретился с Дэн Сяопином за городом в его конспиративной квартире. В отдельной маленькой комнате генерал, строго глядя на Малыша, чувствительно выговаривал:
– Уважаемый Дэн, Тётка смело перешла в наступление. Странно, но почему-то начала она с нас. Первым подвергся нападению генерал Чан. Монахи сумели отбить провокационное нападение новоявленных хунвейбинов. Второй удар, вероятно, будет по мне. Американец предупредил меня. Штаты на нашей стороне и готовы помочь нам всеми имеющимися средствами. Что нам сейчас предпринимать?
Дэн не торопился с ответом. Покачав головой, упершись в подлокотники кресла, медленно заговорил.
– Наверное, мы слишком необоснованно осторожничаем и поэтому запаздываем. Неправильно медлим. Хотя, мадам ближе к Мао, и нам, лучше медлить, чем спешить. Не ожидал я от неё такой наглости и прыти. Но она не понимает, что ЦК партии, верхи провинций и народ, в основном, против неё. Пусть Мао слаб, но он ещё жив. Как она осмелилась? Кто-то третий, я предполагаю, скрытно в игре участвует. Кремль нейтрален. Штаты на нашей стороне. Запад тоже. Кто же третий?